Исчезновение Стефани Мейлер - Жоэль Диккер (2019)

К общей фантасмагорической атмосфере добавлялись политические волнения: после того как были обнародованы последние данные, Сильвия Тенненбаум требовала официально оправдать брата. Она организовала комитет поддержки, позировавший перед телекамерами с плакатами “Теду – справедливый суд!”. Кроме того, Сильвия требовала отставки мэра и досрочных муниципальных выборов, на которых собиралась выдвинуть свою кандидатуру. Стоило кому-то из журналистов обратить на нее внимание, как она начинала кричать:

– Полиция допрашивала Брауна по делу об убийствах 1994 года! Он утратил наше доверие!

Но Браун как истинный политикан отнюдь не собирался покидать свой пост. Царившее повсюду возбуждение играло ему на руку: Орфеа, как никогда, требовался лидер. Несмотря на все вопросы, возникшие в связи с его вызовом в полицию, Браун еще далеко не исчерпал кредит доверия, и горожане, озабоченные сложившейся ситуацией, не желали в момент кризиса остаться без мэра. А городские торговцы и вовсе были на седьмом небе: рестораны и гостиницы переполнены, в сувенирных магазинах не успевали реагировать на ажиотажный спрос, все предвкушали рекордные прибыли во время фестиваля.

Но одного обстоятельства не знал никто. В окутанном тайной Большом театре, куда больше не пускали никого, кроме труппы, пьеса Кирка Харви трещала по всем швам. Ни о каких невероятных разоблачениях, столь желанных публике, не было и речи. Мы узнали об этом от Майкла Берда, нашего бесценного помощника. Майкл, пользовавшийся доверием Кирка Харви, был единственным человеком со стороны, который имел доступ в Большой театр. Харви выдал ему специальную аккредитацию в обмен на обещание не рассказывать до премьеры о содержании пьесы. “Нам непременно нужен журналист, однажды он сможет засвидетельствовать, что произошло в Орфеа”, – заявил Кирк. Так что мы поручили Майклу быть нашими глазами в зале, снимать для нас на видео ход репетиций. В то утро он позвал нас к себе домой, просмотреть отснятые накануне эпизоды.

Он жил с семьей за пределами Орфеа, в прелестном доме на пути в Бриджхэмптон.

– А что, зарплаты главного редактора местной газеты хватает, чтобы за все это платить? – спросил Дерек у Анны, когда мы подходили к дому.

– Отец его жены – человек весьма состоятельный, – пояснила та. – Клайв Дэвис, может, слышали про такого? Несколько лет назад выдвигался в мэрию Нью-Йорка.

Встретила нас жена Майкла. Очень красивая блондинка лет под сорок, то есть сильно моложе мужа. Она предложила нам кофе и провела в гостиную, где Майкл возился с телекабелями, подключал их к компьютеру.

– Спасибо, что пришли, – произнес он. Вид у него был огорошенный.

– Что случилось, Майкл? – спросил я.

– По-моему, Кирк окончательно рехнулся.

Он включил компьютер, и перед нами на телеэкране предстала сцена Большого театра. Сэмюел Пейделин изображал труп, а Джерри – полицейского. Харви, с какой-то переплетенной брошюрой в руках, наблюдал за ними.

– Хорошо! – Харви возник на экране. – Перевоплотитесь в своего героя! Сэмюел, ты мертвяк мертвяком. А ты, Джерри, гордый полицейский!

Харви открыл брошюру и стал читать:

Ужасное утро. Льет дождь. Движение на загородном шоссе перекрыто, возникла гигантская пробка.

– Что это у него за бумажки? – спросил я Майкла.

– Пьеса целиком. Вроде бы в ней все написано. Я попытался заглянуть, но Харви не выпускает ее из рук. Говорит, содержание настолько важное, что сцены он будет цедить по капле. Даже если актеры не успеют выучить текст к открытию фестиваля и им придется читать с листа.

Харви: Отчаявшиеся водители яростно сигналят.

Элис и Стивен изобразили застрявших в пробке нетерпеливых водителей.

Вдруг появилась Дакота.

Харви: По обочине дороги, вдоль неподвижно стоящих машин, идет молодая женщина. Подходит к заграждениям и обращается к постовому полицейскому.

Дакота (женщина): Что случилось?