Исчезновение Стефани Мейлер - Жоэль Диккер (2019)

Анна поехала встречаться с Лорен и Полем, но, оказавшись на Мейн-стрит, решила завернуть в редакцию “Орфеа кроникл”. Ужин немножко подождет, ничего с ним не будет. Она обошла здание, вошла в заднюю дверь и оказалась в архиве. Села за компьютер с поисковиком и по ключевым словам “Коди Иллинойс”, “книжный магазин” и “местные авторы” без труда нашла статью, датированную концом июня 1994 года.

В КНИЖНОМ МАГАЗИНЕ ОРФЕА

ЧЕСТВУЮТ ПИСАТЕЛЕЙ ИЗ ХЭМПТОНОВ

Две недели назад в книжном магазине Орфеа появилось небольшое помещение, специально отведенное для местных авторов. Эта инициатива имеет огромный успех у писателей, они спешат заявить о себе и представить свои сочинения. Книг так много, что владелец магазина Коди Иллинойс вынужден брать лишь по одному экземпляру каждого произведения, чтобы всем хватило места.

Рядом была помещена фотография Коди, гордо позирующего в дверном проеме бывшей подсобки, над входом в которую красовалась резная деревянная вывеска наши авторы. За его спиной можно было разглядеть комнатку, стены которой сверху донизу были заставлены книгами и рукописями. Анна взяла лупу и стала внимательно разглядывать каждую обложку. Прямо в середине фотографии она заметила переплетенную брошюру, на которой было написано крупными буквами:

Кирк Харви

ЧЕРНАЯ НОЧЬ

Наконец-то она поняла, где Гордон раздобыл пьесу. В магазине Коди.

* * *

Островски возвращался в “Палас дю Лак” с ночной прогулки в парке. Было тепло. В лобби отеля навстречу критику устремился администратор:

– Мистер Островски, у вас на двери уже несколько дней висит табличка “Не беспокоить”. Я хотел удостовериться, что все хорошо.

– Да, я нарочно ее не снимаю, – ответил Островски. – Я целиком поглощен творческим процессом. Меня ни в коем случае нельзя отвлекать. Искусство непостижимо!

– Разумеется, мистер Островски. Не желаете ли поменять банные полотенца? Не нужны ли вам косметические средства?

– Нет, друг мой. От души благодарю вас за внимание.

Островски поднялся в номер. Ему очень нравилось быть артистом. Он чувствовал себя на своем месте. Словно обрел наконец свою истинную кожу. Открывая дверь, он повторял про себя: Dies irae… dies irae… Включил свет. Вся стена в номере была увешана статьями об исчезновении Стефани. Он долго изучал их. Добавил еще несколько. Потом сел к письменному столу, усыпанному листками с заметками, и посмотрел на царящее над ними фото Меган Пейделин. Поцеловал стекло рамки и произнес: “Я теперь писатель, дорогая”. Взял ручку и написал: “Dies irae, День гнева”.

За несколько километров оттуда, в номере “Мотеля 17”, где теперь обитали Элис и Стивен, назревала бурная ссора. Элис хотела уехать.

– Я хочу в Нью-Йорк, хоть с тобой, хоть без тебя. Мне надоела эта вонючая гостиница и эта паршивая жизнь. Ты не удачник, Стиви. Я с самого начала это знала.

– Ну и уходи, Элис! – отозвался Стивен, не отрываясь от ноутбука: ему надо было кровь из носа сдать первую статью для сайта журнала.

Элис разозлилась, что он так легко ее отпускает:

– Почему ты не хочешь ехать в Нью-Йорк?

– Хочу выяснить все про эту пьесу. Это уникальное произведение.

– Врешь, Стиви! Пьеса – говно! Ты что, считаешь, что Островски в трусах – это театр?

– Уходи, Элис.

– Я возьму твою машину.

– Нет! Поедешь на автобусе! Выкрутишься как-нибудь сама!

– Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне, Стиви! Я не животное! Что это на тебя нашло? Надо же, еще недавно носился со мной, как с царицей.

– Элис, послушай. У меня полон рот неприятностей. Из-за истории с кредиткой я могу вылететь из журнала.

– У тебя одно бабло на уме, Стиви! Ты ничего не понимаешь в любви!

– Совершенно верно.