Стеклянные дома - Луиза Пенни (2019)

Он достаточно хорошо знал зятя, чтобы не предпринимать попыток разрушить эту стену. Она была неприступной. Но при этом не являлась защитой. Он знал, что для Бовуара это тюрьма. И внутри скрывается отличный человек. Скрывается не от Гамаша, а от себя самого.

Жан Ги Бовуар запер врага внутри вместе с собой.

– Я только что говорил с суперинтендантом Туссен, – сказал Бовуар. – Для этого и уходил.

Гамаш пристально посмотрел на него, но ничего не сказал.

– Все как мы и думали, – продолжил Бовуар, слегка запинаясь под этим внимательным взглядом. Наконец он взял себя в руки и продолжил уверенным голосом: – Груз фентанила пересек границу.

– Там, где мы и предполагали?

– Именно там, – кивнул Бовуар. – Наши информаторы наблюдали за ним.

– А американское управление по борьбе с наркотиками?

– Ничего об этом не знаю. Мы потеряли груз из виду. Согласно вашим инструкциям.

Жан Ги понятия не имел, зачем он добавил последнее предложение, если не считать инфантильного желания причинить боль. Лишний раз подчеркнуть весь ужас того, что сделал этот человек, намекая, что это гораздо хуже всего содеянного им самим.

Бовуар считал, что вырос из детского возраста и детских вспышек ярости, но он ошибался. Эта его привычка никуда не делась, она глубоко укоренилась в нем, и ее власть была сильнее, чем когда-либо прежде. Он подготовился к контратаке, рассчитывая на жесткую реакцию. Это оправдало бы его собственную атаку.

Он ждал умного язвительного слова.

Но получил только молчание.

«Хотя бы взгляд, – подумал Бовуар. Взмолился Бовуар. – Самодовольный короткий убийственный взгляд. Что-нибудь. Что угодно». Но он не получил ничего. А эти глаза по-прежнему смотрели на него задумчиво, почти мягко.

– Мы этого ждали, – снова заговорил Бовуар. – Но есть кое-что неожиданное.

– Продолжай, – сказал Гамаш.

– Они взяли не все. Немного фентанила оставили. Для продажи здесь.

Теперь реакция последовала. Глаза старшего суперинтенданта расширились.

– Сколько?

– Не меньше десяти килограммов. Мы и их потеряли из виду.

«Не говори этого, – предупредил себя Бовуар. – Не стоит говорить это».

– Разумеется.

Он все же сказал это.

Гамаш напрягся и, когда второй удар достиг цели, сделал короткий вдох.

– Разумеется, – прошептал он. И медленно опустился на скамью для зрителей.

Он сидел и делал расчеты в уме. Согласно исследованию, которое он заказал, на килограмм фентанила приходилось не менее пятидесяти смертей. Математика несложная.

Семьдесят килограммов теперь в Штатах.

Более трех тысяч смертей.

А в Квебеке? Пятьсот живых сегодня людей умрут. Потому что он решил так сделать. Или не сделать. А за этим может последовать еще много, много других смертей. Смертей, санкционированных Арманом Гамашем.

– Месье, – позвал секретарь.

Гамаш повернулся к нему, и выражение лица секретаря вмиг изменилось. Из официального стало испуганным. Его напугало то, что он увидел в лице старшего суперинтенданта.

Залмановиц тоже увидел это и догадался, какое сообщение принес Бовуар.

Он почувствовал одновременно тошноту и возбуждение. Облегчение и ужас. Что-то изменилось. Что-то произошло.

Неужели их план работает? Помоги им Господь.

– Merci. – Гамаш поднялся. – Я должен идти. Судья хочет поговорить со мной и месье Залмановицом. Это вряд за займет много времени.

Бовуар догадывался, о чем пойдет речь.

– Это еще не все, – сказал он.

– Oui?

– Небольшая партия нового наркотика лежит на складе в Мирабели. Доставлена два дня назад вместе с партией матрешек.

Он вытащил листок из кармана и протянул его Гамашу. Тот надел очки.

– Тот же самый картель? – спросил Гамаш, не поднимая глаз.

– Oui.

На шефе все еще был пиджак, и Бовуар видел, что рубашка под ним промокла от пота.