Мера ее вины - Хелен Чандлер (2020)

«Пока присяжные имели минимальную информацию об ответчице и знали лишь то, что та совершила ужасное преступление. Возможно, что от тоски и тишины Мария просто сошла с ума, — думала Лотти. — Этому, конечно, остается только посочувствовать. Неужели сама она играет в опасную игру с Кэмероном лишь потому, что сама близка к тому, чтобы сойти с ума от своей семейной жизни? — Она посмотрела на Кэма, который у входа на кухню что-то шептал Джеку на ухо. — Хотя, быть может, ее семейная ситуация совершенно не похожа на ту, которая была у Марии Блоксхэм…»

Вполне возможно, что, как и утверждала сторона обвинения, Мария покусилась на жизнь мужа только из чувства злости и эгоистических соображений, а не из чувства страха. А может быть, чета Блоксхэмов слишком часто ругалась и спорила из-за того, как лучше ставить грязную посуду в посудомойку.

Присяжные собрались на кухне и уставились на то место, где упал Эдвард Блоксхэм, словно его тело все еще лежало там. На кафельном полу остались следы высохшей бурой крови, а вокруг стола стояли всего пять стульев. Напрашивалась мысль о том, куда же делся еще один, так как стулья наверняка были куплены комплектом из шести штук. Лотти гадала, почему он исчез. Был ли сломан в ссоре или случайно и как давно? Эдвард Блоксхэм не был в состоянии ответить на этот вопрос, а обвиняемая вряд ли честно прояснит эту ситуацию.

— Вы можете осмотреть весь дом, — сказала судья. — Понимание того, что находится в доме, и расположение комнат могут вам пригодиться, когда ответчица будет давать показания. У вас есть тридцать минут, по истечении которых я попрошу вас вернуться к автобусу.

Судья и адвокаты вышли в сад, чтобы не слышать, о чем говорят присяжные, и для того, чтобы те не задавали им лишних вопросов. Некоторое время оставшиеся разглядывали интерьер кухни, словно не решаясь воспользоваться приглашением исследовать пустой дом. Табита очнулась первой, открыла дверцу буфета и заглянула внутрь.

— Только посмотрите на это, — произнесла она. — Столько места, и все лишь для двоих…

— Эта кухня больше моей раза в четыре, — сказал Сэмюэль Лоури с нервным смешком. — Не знаю, по какой причине ругались Блоксхэмы, но явно не из-за денег.

— Не понимаю, почему она не пырнула его ножом, а ударила ножкой стула, — заметил Гарт Финучин после того, как выдвинул ящик и увидел в нем так много ножей, что присвистнул. — У нее было все необходимое, чтобы довести дело до конца.

— Пойду осмотрю дом, — произнес Пэн. — Мне кажется, что тридцать минут — это слишком много.

Он вышел в коридор, и присяжные услышали, как мужчина открывает и закрывает за собой двери комнат.

Лотти окинула взглядом кухню. Стопка писем, о которой упоминал инспектор Антон, все еще лежала на кухонном столе. Лотти до конца не была уверена в том, что присяжные могут трогать, а что — нет, но ни адвокатов, ни судьи рядом не было, поэтому спросить было некого. Убедившись, что присяжные на нее не смотрят, Лотти взяла лежавший на самом верху конверт, отвернулась к стене и вскрыла его.

— «Дорогой доктор Блоксхэм, — прочитала она, — вчера я посмотрела ваше видео о том, как вернуть червеобразных слепозмеек в наши огороды. Я надеюсь, вы не возражаете против того, что я вам пишу, и должна сказать, что меня вдохновляет ваша страсть, с которой вы рассказываете о природе. Я обожаю природу и всегда смотрю видео, которые вы выкладываете в своем блоге. Не могли бы вы прислать мне вашу фотографию? Я приложила конверт с наклеенными марками и очень надеюсь, что вас не затруднит моя просьба».

Лотти сложила письмо, засунула его обратно в конверт и положила на стопку. Очень странная просьба, подумала она. Зачем этой женщине его фотография? Что она собирается с ней делать? Повесит у себя в парнике?

— Что-нибудь интересное? — спросил Кэмерон.

— Письма от поклонников. Немного странные, если честно…

— Давай пройдемся по дому, — предложил он.

— Давай. Чем быстрее я отсюда выйду, тем лучше.