Мера ее вины - Хелен Чандлер (2020)

— Меня на самом деле в этой ситуации больше всего волнует то, что оба джентльмена находились в состоянии опьянения, — произнесла Табита, еще сильнее выпрямила спину и добавила: — Это безобразие!

— Слушайте, Вторая мировая уже закончилась, и то, что мы с Джеком встретились в городе для того, чтобы выпить, к этому суду не имеет никакого отношения, — произнес Кэмерон.

Лотти перевела взгляд на Джека, который совершенно спокойно сидел рядом с Кэмом.

— Мы не говорили о судебном процессе, — сказал тот, — не говорили о нем ни в трезвом, ни в пьяном состоянии.

— Вы оба были просто в стельку, — пробормотал Гарт Финучин. — Уверен, что вы совершенно не помните, о чем вы вообще тогда общались.

— Значит, проблема отпадает, — Кэмерон ухмыльнулся. — Если мы не помним, что говорили друг другу, стало быть, ничего плохого не произошло.

— Крайне маловероятно, что вы провели вечер вместе и не обсуждали судебный процесс, — произнесла Табита, глядя на Кэмерона со строгостью и осуждением потому, что тот отказывался воспринимать ситуацию всерьез. — Существуют правила, и по этим правилам мы должны обсуждать процесс только тогда, когда находимся вместе в этой комнате. Мы уже неоднократно говорили об этом.

— Значит, когда я вижу, что вы с Грегом… — произнес Кэмерон, складывая на груди руки и откидываясь на спинку стула.

— Пожалуйста, Грегори, и никак иначе, — поправил его Смит.

— Как вам угодно, — продолжал Кэмерон. — Когда я вижу, что вы, выходя из комнаты, болтаете в коридоре, то получается, что и вы нарушаете правила. Верно?

— Я не думаю, что эти правила распространяются на все разговоры внутри здания… — процедила Табита сквозь зубы.

Со стороны казалось, что все произнесенные ею согласные получились какими-то размытыми и глухими.

— О’кей, когда я вижу, как Агнес и Сэмюэль никак не могут расстаться у входа в здание суда в конце дня, то, получается, это тоже нарушение правил?

Кэмерон мило улыбнулся двум присяжным, которых упомянул. Лотти хотелось, чтобы он перестал препираться. Опасность миновала, но от обилия адреналина в крови ей было немного дурно, и хотелось, чтобы Кэмерон перестал испытывать судьбу, попусту раздражая Табиту.

— Перестаньте делать вид, что вы меня не понимаете, — на повышенных тонах ответила старшина. — А если б вас увидел кто-нибудь из сотрудников суда или из адвокатов защиты? Они могли бы придраться и вообще распустить нынешний состав присяжных.

— Так, значит, то, что я провел вечер в компании Джека, не имеет никакого отношения к тому, что правильно или неправильно? Все сводится к тому, что вы хотите остаться старшиной присяжных и вынести приговор Марии Блоксхэм? Знаете, что меня бесит в этом разговоре больше всего? То, что в нарушении правил меня обвиняет человек, который даже не пытается скрыть тот факт, что уже осудил и приговорил ответчицу в своей собственной голове!

Кэмерон встал и, подойдя к столику с чаем и печеньем, повернулся спиной к вскочившей со стула Табите.

— Возьмите эти слова обратно! — закричала та.

— Взять обратно? Вам что, восемь лет? Вы думаете, что никто из нас не слышит, как вы недовольно фыркаете, и не видит, как вы закатываете глаза? — Кэмерон рассмеялся.

— Я точно так же, как и вы, имею право на свое собственное мнение, — ответила Табита голосом, впервые дрогнувшим за все время ведения процесса.

Лотти, подавшись вперед, задержала дыхание. Кэмерон что-то разошелся вовсю, и ему явно надо остановиться. Он налил себе чая и, медленно помешивая ложечкой в кружке, вплотную подошел к Табите и посмотрел ей в глаза.