След лисицы на камнях - Елена Михалкова (2018)

Надежда изо всех сил старалась понять, чего хочет от нее сестра, но мысли неповоротливо толкались в голове. Она сжалась, пытаясь сообразить, заметен ли крест на ее груди.

Вера закашлялась. Надя не сразу поняла, что слышит смех.

– Он теперь наш, голубчик! Дом? Чего там дом, он все мне отдаст! Кому в тюрьму хочется! Квартира есть у него?

– Квартира?

– Не блей как овца! Да, квартира! Есть?

– Не знаю…

– А с какой стороны у тебя задница, знаешь? Брось, не дуйся! Ну! Карта, говорю, пошла. У меня пять тузов в рукаве… Заживем теперь, Надюха!

Вера в приступе лихорадочного веселья обняла сестру за плечи, притянула к себе и поцеловала в щеку.

– Помыться бы, – сказала она, оглядев себя. – Гриш, может, баньку сообразим, а? Вместе! У тебя бабы давно, поди, не было.

Охотник, молчаливо забрасывавший землей разрытую яму, косо глянул на нее и не ответил. «Христом Богом! Не зли ты его!» – про себя взмолилась Надежда. Возняк – не Красильщиков: если задушит, то навсегда.

– А чего ты рыло от меня воротишь? – удивилась Вера. – Не рад мне, что ли? Эх, Гриша, Гриша… Я тебе сыночка спасла…

У Надежды упало сердце. Не по тонкому льду ходила Вера, а по гнезду с гадюками, и с бесстрашием самоубийцы наступала им на хвосты. Возняк не издал ни звука, однако Надя внутренним слухом разобрала сухой треск змеиной погремушки.

Если бы охотник начал действовать, то пошел бы до конца и от свидетеля избавился не моргнув глазом. С болезненной ясностью представив два их тела, уложенные в ту же яму, из которой они вытащили Веру, Надежда не смогла удержать рвотного позыва.

– И эту тошнит… – усмехнулся Возняк.

За его смехом она по-прежнему слышала шорох гадючьего хвоста. Однако напряжение, застывшее в воздухе, понемногу растаяло. Она догадывалась, что дело в брезгливости охотника. Они обе были ему противны. На миг она увидела себя и сестру его глазами: грязные толстухи, одинаково повалившиеся на бок.

– Вот кому в баньку-то надо! – хохотнула Вера. – Ладно, Гриша, можешь рыло от нас не воротить. Мы с Надюхой без тебя обойдемся… Правда, Надь?

Бакшаева слабо кивнула.

– А сейчас пойдем к нашему Андрею Михалычу, – решила Вера, вставая на ноги. – Гриш, давай с нами. Тело мое белое охранять.

– Зачем бы это? – ощерился тот.

– Заработаешь. Поделюсь с тобой, не обижу! Давай, чего тянуть!

– Можно, пожалуй… – решил Возняк.

Надежда обтерла губы рукавом, приходя в себя. Как бы плохо она ни соображала, ей стало ясно, что на ее глазах закручивается большое дело, нешуточное предприятие возникает, и она может встать в ряды его основателей.

– С вами пойду! Чего тут одной задницу просиживать, – развязно сказала она, пряча неуверенность за смешком.

Верка окинула ее таким взглядом, что над участием в дележе больших денег повис знак вопроса. Но не успела Надежда открыть рта, чтобы убедить сестру в своей пригодности в качестве компаньона, Григорий вскинул голову и принюхался.

– Пожар!

Надежда вскочила, бестолково закрутилась на месте.

– Смотрите! – ахнула Вера.

Бакшаева обернулась, куда показывала сестра, и похолодела. Над их избой поднимался дым, и уже виднелись отсветы пламени.

– Батюшки мои! – взвыла Надежда.

Забыв обо всем, она бросилась туда, где разгорался огонь. Мимо нее темной тенью пронесся охотник.

– Горим! Горим!

Бакшаева обернулась на сестру, полагая, что та следует за ними. Но Вера стояла, держась за калитку, и махала им вслед: бегите, бегите! «Не совсем, значит, очухалась», – мелькнула злорадная мысль, но пропала, вытесненная дикой тревогой: пожар в деревне – напасть хуже всякой другой, а если сгорит ее дом, не быть ей богатой.