Все по-настоящему - Юлия Резник (2020)

Киваю. Пока все же — прерванный акт. А там, как судьба решит. Спешить нам пока что некуда. Окончательно со всем разобравшись, подталкиваю Татку к спальне. Останавливаемся у самой кровати, сбрасываем декоративные подушки на пол и замираем друг напротив друга, вытянув руки по швам. Наши взгляды сплетаются, проникают друг в друга, узнают… Задают миллионы вопросов:

— Ты точно решила?

— Да!

— Понимаешь, что дороги назад не будет?

— Еще бы. Так мы, наконец, перейдем к делу, или будем и дальше болтать?!

Улыбаюсь. Голоса в моей голове звучат так отчетливо, будто мы и впрямь ведем эту сомнительную беседу. Хотя на деле все происходит лишь в моем воображении.

Татка выгибает бровь.

— Ну же! Действуй.

Я поднимаю руки к пояску на ее белом банном халате.

— Какая ты все же нетерпеливая.

— Угу! А ты — ужасно медлительный.

Развязываю узел, спускаю её халат с плеч, а вот взгляду спуститься не позволяю. Глядя исключительно ей в глаза, осторожно касаюсь пальцами кожи на животе, веду вверх. Взгляд Татки темнеет по мере того, как мои руки поднимаются по ее телу. Дыхание становится поверхностным и частым. Оно касается моей кожи, вызывая легкую дрожь. Тяжелая грудь Татки вздымается, задевая мои пальцы, нерешительно замершие в одной точке. Веду вверх, нахожу вершинки, осторожно обвожу их пальцами и легонько сдавливаю. С губ Татки срывается томное «Аа-а-х». Я зажмуриваюсь, позволяя этому звуку проникнуть в каждую свою клеточку. И, наконец, опускаюсь ниже.

Татка невыносимо красива. Не знаю, куда я раньше смотрел, и почему не заграбастал себе сразу же, как только это стало возможно. Почему позволил ей влюбляться в кого-то и с кем-то спать… Гоню непонятно откуда взявшуюся ревность, но эта гадина не уходит так просто. Я чувствую ее отголоски. В ставших чуть более жадными ласках и дикой, неконтролируемой потребности в её удовольствии. А ведь я, наверное, не слишком хорош в этом… Как-то не было смысла стараться.

Повторяю пальцами контур голубых вен под нежной изумительного цвета кожей. Настолько неуверенный, что самому смешно. Взрослый мужик ведь.

— Клим? — всхлипывает Татка.

— Сейчас… Сейчас…

Неуклюже опрокидываю Татку на кровать и зависаю над ней, не в силах решить, с чего нам начать. Хочется всего и сразу. Зарываюсь лицом в ее волосы. Веду вниз рукой, раздвигаю скользкие лепестки и, уткнувшись лбом ей в грудь, с силой погружаюсь внутрь. Татка вскрикивает. Я, матерясь, отстраняюсь. Наверное, даже насильник с заправки поступил бы с ней более деликатно. Понятия не имею, какого хрена со мной происходит? Что я творю?!

— Извини… Больно?

— Нет-нет! Не уходи. Просто… не торопись. Дай мне привыкнуть… — срывающимся голосом шепчет Тата.

— Ужасно тебя хочу… Прелюдии потом, ладно?

О, да заткнись уже, Клим! Ты ведь жалок! И что? Татка единственная, перед кем мне не хочется облажаться… Единственная, чье мнение и чувства вообще имеют значение.

Приподнимаюсь, опираясь на предплечья, ловлю ее взгляд.

— Все хорошо. Просто мне нужно… — юркий язычок пробегает по губам, — немного больше ласки. Вот так…