Ангелы не умирают - Екатерина Оленева (2017)

Голос её затихал, на губах пузырилась тёмная, густая, вязкая кровь. Становилось понятно, почему медперсонал обходил девушку стороной — спешили к тем, кого, по их мнению, ещё можно спасти, а в глаза смерти глядеть никому не хотелось.

— Вы ведь врач… вы врач? — судорожно хватала она меня за руки.

На щеках девушки лихорадочно горел румянец, глаза туманились.

— Я не врач.

— Я… я ещё не жила совсем… — всхлипывала девушка слабо. — У меня даже парня не было… я даже не целовалась ещё ни разу! Я… я к маме хочу… домой…

Слова делались едва различимыми.

Я видел, что душа её вот-вот покинет тело. Она и так держалась только желанием жить и страхом перед смертью.

— Вы… вы не поможете? Так больно! Так… хочется… жить…

— Я помогу. Только ничего не бойся. Считай, что это всего лишь сон. Ладно?

Девушка слабо кивнула.

Если выживет, и впрямь будет думать, что я явился ей в бреду.

Склонившись над её губами, я коснулся их так, как прикасаются при поцелуе.

Коротким ударив себя кулаком в область желудка заставил собственную кровь внутри моего тела подняться вверх, переливаясь из моего рта в её, будто разделяя собственную силу на две части, делясь с ней даром (или проклятием?), данным мне от рождения.

Боль, грызшая меня с самого утра, усилилась, будто зверь принялся терзать внутренности. Я застонал, не сумев сдержаться.

Девушка обмякла в моих руках, засыпая.

Кровь Элленджайтов это кровь Элленджайтов — волшебный целебный эликсир, заживляющий любые раны.

Рывком вытащив металл из бока девушки, я зажал рану рукой, одновременно пытаясь обезболить процесс.

Она слабо застонала, ресницы её задрожали.

От моей руки шло отчётливо видимое золотистое свечение, будто я прикрывал ладонью свечу.

Зверь жрал внутренности всё беспощаднее. Перед глазами плавали противные мелкие чёрные мошки. Зато девушка осталась жива. На месте рваной раны в её боку остался лишь порез, довольно глубокий, но внутренности восстановились и нормально функционировали — я это чувствовал.

Поднявшись на ноги, я понял, что меня штормит.

Я закашлялся, пытаясь отделаться от изнуряющей боли хоть на секунду, но каждый вздох не облегчал, а лишь усиливал ощущения.

Неприятное чувство, будто за мной наблюдают, заставило обернуться.

Катрин стояла рядом и глядела на меня. Не знаю, что она видела. И что из увиденного поняла.

— Ты в порядке?

Боюсь, голос мой звучал несколько грубее, чем мне того хотелось.

— Что ты делал? Что я сейчас видела? Кто из нас сошёл с ума — я или ты?

— Я спас девушке жизнь. Допускаю, что со стороны процесс смотрелся полным извращенцем.

Я сделал шаг навстречу к моей слишком правильной, слишком рациональной невесте.

— Не подходи ко мне! — испуганно отшатнулась Катрин, с ужасом глядя на мои руки.

До меня только сейчас дошло, что окровавленный прут я ещё так и не отпустил.

Я решил не фиксироваться на случившимся, переключить её внимание на другое%

— Катрин, это чертовски здорово, что ты пришла в себя. Ты же почти врач?

— Я не врач. Я ещё даже не интерн.

— Не врач, так медсестрой вполне сгодишься, — отмахнулся я. — Погляди, скольким людям вокруг нужна твоя помощь. Своё презрение выльешь на меня позже. Сейчас нам есть чем заняться.

Она понимающе и согласно кивнула.

— Дядя? Красивый дядя!

Девочка из машины? Живая? Слава богу!

— Привет, красавица, — подхватил я малышку на руки. — А где твой братик и папа?

— Не знаю. Папа пошёл искать братика.

— Вы его потеряли?

Девочка смотрела на меня круглыми глазёнками и молчала. Впрочем, ответ очевиден.

— Видишь ту тётю? — кивнул я на женщину полицейского. — Беги к ней. И не отходи от неё ни на минуту, ладно? Как только отыщу твоего папу или братишку, дам тебе знать.

— Обещаешь? — всхлипнула девочка.

— Даю слово.