Водоворот чужих желаний - Елена Михалкова (2008)

— Пусть и не смотрит, — огрызнулся Пашка и вспомнил про русалку, которую собирался подарить тетке. — Бать, я сейчас…

Он вышел на крыльцо, вспоминая, куда же сунул впопыхах русалку, когда вернулся домой. За забором раздался свист, а затем громкий мальчишеский голос позвал:

— Се-ре-е-га! Сто-ой!

Пашка походил по двору, ругая себя за забывчивость. Парнишка на дороге все свистел, и свист мешал Паше сосредоточиться.

— Се-ерый! Иди сюда!

— Ты чего орешь на все село? — вполголоса спросил Пашка, подходя к калитке и вглядываясь в темноту. — Догони своего Серегу и кричи ему в ухо.

Из сумерек вынырнула тощая фигура, подбежала к забору.

— Как не орать? — сказал запыхавшийся мальчишка. — Слышал, что случилось?

— Что? — Пашка поморщился. «Здорово! Значит, все село уже языками чешет, что Кирилл Сковородов отвадил Буравина от девчонки».

— Парня прирезали возле заводи! Он с братьями шел, а на него наскочил кто-то из возничинских и давай спьяну ругаться. Он — за нож, другой — за нож, и налетели друг на друга! Разлетелись — а один мертвый…

В голосе мальчишки звучало возбуждение.

— Какими… братьями? — выдавил Буравин. — Когда?

— Со своими двумя братьями! Не помню, как их зовут, они всегда по трое ходят. Вот младшего-то и того… Теперь, значит, будут по двое ходить. — Парнишка глупо хихикнул. — Недавно все случилось, еще и милиция приехать не успела. Он на берегу лежит. Побегу к заводи! Говорят, там народу собралось…

Он отпрыгнул от забора, и по селу снова пронеслось звонкое: «Се-ре-е-га!»

Ему ответил другой мальчишеский голос, но Пашка его даже не услышал. Он сделал несколько шагов на негнущихся ногах и опустился на ступеньку крыльца. Перед глазами его встала русалка, по которой растекалась кровь, а в ушах зазвенел собственный яростный возглас: «Чтоб Кирилл сдох!»

— Мать твою, — пробормотал Пашка. — Люди, что же делается, а?

Он провел рукой по холодному лбу. «Кирилл — мертвый? Убили?»

Возле заводи частенько собиралась молодежь из обоих сел, стоящих неподалеку друг от друга, а по выходным подходили и кудряшовские. Случались, само собой, драки, причем иной раз нешуточные — как прошлогодняя «стенка на стенку», после которой одному парню выбили глаз, а другой едва остался жив.

Но чтобы человека убили…

Пашка не чувствовал ни радости от того, что враг исчез, ни облегчения. Некстати вспомнилась Пашке мать Сковородовых, тетя Люба — толстая румяная баба, похожая на матрешку, шумная, но беззлобная. Пашка частенько удивлялся, как у такой хорошей тети Любы выросли такие поганые дети. И сразу представил, как она будет убиваться по младшему сыну.

— Я же не хотел! Это просто…

Неожиданно он сообразил, куда положил русалку. Вскочил, бросился в сарай и вышел оттуда, крепко сжимая в руке деревянную фигурку, как будто боялся, что она выскользнет.

На крыльцо вышла мать, встревожено сказала:

— Паша! Ты где? Отец тебя зовет.

— Тут я. Скажи, сейчас приду.

Но он долго сидел на крыльце, прежде чем решился зайти в дом. Русалка лежала рядом с ним, и Пашка боялся даже смотреть на нее. Он не задумывался над тем, как могло произойти то, что произошло. Ему было достаточно понимания, что утром он пожелал человеку смерти, а вечером его пожелание сбылось. «Я и в самом деле хотел, чтобы он умер, — ошеломленно повторял он про себя. — И в самом деле!» На него тяжело наваливалось ощущение сопричастности тому, что случилось с Кириллом.

— Он это заслужил, — шепотом убеждал Пашка неизвестно кого.

Но слова не помогали. Заслужил Кирилл смерть от удара ножом или нет, Пашку ужасала мысль, что это он явился тому причиной.

— Может, совпало? — жалко спросил парень. — Случайно вышло?

Он нехотя взял русалку в руки, пытаясь уговорить себя, что это всего лишь деревянная кукла. Фигурка смотрела на него глубокими пустыми глазницами, и Пашка, не сдержавшись, перевернул ее лицом вниз.