Маскарад со смертью - Иван Любенко (2013)

– Вы не представляете, Клим Пантелеевич, какой тяжелый камень с души свалился! А то я думал, что всех собак на меня повесят, – изрядно волнуясь, бормотал обрадованный Доршт. – Разрешите еще один вопросец полюбопытствовать?

– Спрашивайте.

– А как вы узнали, что я подбросил письмо Соломону, ну… с открыткой?

– На клейкой стороне конверта остались прилипшие волоски ваших светлых усов. К тому же внутри его я обнаружил частицы сигарного пепла. А дальше… Определить, кто в окружении Соломона имеет светлые усы и курит сигары, большого труда не составило.

– Как все просто. – Финансист от огорчения взмахнул руками, будто ужаленный подскочил со скамейки и принялся расхаживать туда-сюда.

Не обращая никакого внимания на реакцию собеседника, адвокат поинтересовался:

– А не припомните ли, Вениамин Яковлевич, кто встречал того батюшку в Ставрополе?

Доршт остановился, затянулся сигарой и неуверенно пробормотал:

– По-моему, никого не было… Ну да… Архиерей нанял фиакр, погрузил чемодан и уехал.

– Ну что ж, пора и по домам. Сюрпризов для одного вечера с лихвой хватает. Да и хозяева, по-моему, изрядно расстроены, – заключил присяжный поверенный.

Они молча пошли назад. Из распахнутого кухонного окна доносились голоса, а сквозь прозрачные занавески было видно, как Виолета Высотская отчитывала экономку за плохое руководство прислугой: «Мало того что столовые приборы при гостях роняют, так еще и посуду мыть некому». В ответ пожилая женщина сконфуженно кивала, повязывая фартук, собираясь заменить невесть куда запропастившуюся девушку.

…То, что он опоздал, Фаворский понял, как только оказался у незапертой двери комнаты дома № 37 по Госпитальной улице. Жилец так торопился, что оставил квартиру открытой. В результате обыска была найдена газета «Вестник Сибири». Из нее следовало, что еще в 1905 году из ссылки бежал опасный преступник Михаил Евсеев, застреливший двух полицейских. Ниже был напечатан его фотографический снимок. А под ним синими чернилами было выведено: «Любимому в память о нашей встрече. Полина».

С газетной страницы в лицо Фаворскому смотрел угрюмый и безжалостный враг – беглый каторжник и хладнокровный убийца Михаил Евсеев, он же Михаил Никитин.

Засада, устроенная в квартире репетитора, оказалась напрасной. По прошествии трех дней ее сняли. «Студент» будто сгинул.

29

Ошибка следствия

I

Двухэтажное здание полиции, с покосившейся набекрень крышей, напоминало старый ядовитый гриб, вросший в землю по самую шляпку. Поблизости от него, в каких-нибудь пятидесяти саженях, свечкой вздымалась в небо колокольня Казанского кафедрального собора, сверкающего на солнце золочеными самоварными куполами. Казалось, что лучезарная священная благодать, исходящая от божьего храма, разрушала изъеденное тюремными клопами и пропитанное проклятьями карательное учреждение. Из его окон, как горько шутили горожане, был виден Сахалин.

Верхний этаж занимала канцелярия с писцами и недавно поступившими печатными машинками «Унион», сыскной стол с картотекой и антропометрическим бюро по системе измерений Альфонса Бертильона. Само сыскное ведомство было учреждено несколько месяцев тому назад и по системе финансирования относилось к третьему разряду. Почти посередине длинного коридора располагался кабинет полицмейстера, напротив – начальника сыскного отделения, его помощника, комната для допросов и дежурная часть. Громоздкий тяжелый деревянный шкаф делил пространство дежурки на две неравные части. Меньшая, с покосившимся на одну ножку столом, топчаном и парой расшатанных табуретов, предназначалась для полицейского фотографа и недавно выделенной штатной единицы – судебного медика, большая – непосредственно для дежурного полицейского. Кабинет для допросов отличался теснотою и часто был занят судебными следователями разных участков.