Красный Дракон - Томас Харрис (2010)

Она остановилась и услышала, как он вышел из машины. Обычно люди, желая ей помочь, но, не зная, как подступиться, берут ее за плечо. Слепому не нравится, когда его равновесие нарушают, хватая за руку. Ему это так же неприятно, как зрячему — стоять на пляшущих под ногами качелях. Как и любой человек, слепой не любит, когда его толкают.

Он не прикоснулся к ней, и она сказала:

— Дайте я сама возьму вас за руку.

У нее была богатая коллекция ощущений от чужих рук, но на этот раз ее пальцы почувствовали нечто неожиданное. Его рука была тверда, как дубовые перила.

Она не могла знать, чего ему стоило позволить ей до себя дотронуться.

Чувствовалось, что кабина просторная и высокая. Рив судила по отзвукам — иным, чем в обычной легковой машине. Она сидела, утопая в мягком высоком кресле, уцепившись руками за края сиденья, пока Долархайд застегивал на ней ремень безопасности.

Ремень, косо опускающийся от плеча, прижал ей левую грудь. Она передвинула его так, чтобы освободить ее.

Они почти не разговаривали во время поездки. Пользуясь остановками на красный свет, Долархайд рассматривал девушку.

Рив жила на тихой улице рядом с Университетом Вашингтона, в левой половине коттеджа на две семьи.

— Заходите, мы с вами что-нибудь выпьем.

Можно было пересчитать по пальцам, сколько раз Долархайда за всю его жизнь приглашали в гости. За последние десять лет он бывал в четырех домах: своем собственном, ненадолго заходил однажды к Эйлин, был у Лидсов и Джейкоби. Чужие дома были для него экзотикой.

Она почувствовала, как качнуло машину, когда он вышел. Открылась дверь с ее стороны. Кабина была расположена высоко, и, ступая на землю, Рив столкнулась с Долархайдом. Ощущение было такое, будто она налетела на дерево. На самом деле он был значительно крупнее и крепче, чем можно было судить по его голосу и походке. Крепкий мужчина с легкой походкой… Когда-то в Денвере она познакомилась с профессиональным футболистом из команды «Бронкос», который вызвался финансировать благотворительный фильм и пригласил сниматься слепых детей.

Переступив наконец порог своего дома и поставив палочку в угол, Рив сразу почувствовала себя раскованной. Она стала ходить совершенно свободно, включила музыку и повесила на вешалку плащ.

Долархайд даже усомнился, действительно ли она слепая. Пребывание в чужом доме взволновало его.

— Будете джин с тоником?

— Просто тоник.

— А может, налить вам сок?

— Тоник.

— Вообще спиртного не пьете?

— Нет.

— Пойдемте на кухню. — Она открыла холодильник. — Будете… — она быстро пробежала рукой по находящимся внутри продуктам, — ореховый пирог «Каро»? Вкус потрясающий.

— Отлично.

Она достала пирог и взялась руками за края упаковки так, что средние пальцы находились в положении стрелок часов, показывающих 9 часов 15 минут. Соединив большие пальцы, она опустила их прямо в самый центр пирога и пометила место, воткнув туда зубочистку.

Долархайд пытался продолжить беседу, чтобы она не чувствовала, что он ее разглядывает.

— Давно работаете на «Бэдере»?

Ни одного звука «с» в предложении.

— Три месяца. А вы не знали?

— Мне многого не говорят.

Она улыбнулась:

— Вы, наверное, наступили кому-то на мозоль, когда проектировали лабораторию. Кстати, лаборанты вас всегда добрым словом вспоминают. Водопровод работает отлично, очень удобно, что розеток много. Нужно двести двадцать вольт?[18] Пожалуйста!

Она положила средний палец левой руки на зубочистку, большой — на край упаковки и вырезала ему ломтик пирога, проведя ножом вдоль указательного пальца.

Он смотрел, как она управляется со сверкающим ножом. Странное чувство: он может открыто смотреть на женщину, стоя прямо перед ней, столько, сколько хочет. Часто ли, находясь в компании, можно смотреть на того, на кого хочешь?