Красный Дракон - Томас Харрис (2010)

Воздух в комнате был заряжен упругим электричеством, напоминая морскую воду, в которой флуоресценция очерчивает движения ночного пловца. Рив поставила стакан на столик, оказавшийся сбоку. Он включил музыку.

Долархайду казалось, что комната изменилась. Рив была первой, кто оказался в его компании добровольно, и теперь пространство разделилось на две части — ее и его.

На улице темнело, в комнате звучал Дебюсси.

Он что-то спросил про Денвер, она коротко ответила — немного рассеянно, будто думая о чем-то другом. Он описал ей дом и двор, обсаженный живой изгородью. Особенно разговаривать не хотелось.

В тишине, наступившей, когда он менял пластинку, она сказала:

— Этот тигр, этот чудесный дом — вы весь состоите из сюрпризов. По-моему, вас никто не знает по-настоящему.

— А вы их спрашивали?

— Кого их?

— Кого-нибудь?

— Нет.

— А откуда же вы тогда знаете, что никто не знает?

Он сосредоточился на том, чтобы правильно выговорить эту скороговорку, и поэтому вопрос прозвучал нейтрально.

— Ну, женщины, сотрудницы «Гейтуэя», несколько дней назад видели, как мы садились в ваш микроавтобус. Потом они меня просто засыпали вопросами! Впервые у меня появилась компания, когда я подошла к автомату попить.

— Что же они хотели узнать?

— Они хотели узнать сальные подробности. Поняв, что ничего такого не обламывается, они отошли. В общем, закидывали сеть наудачу.

— И о чем они спрашивали?

Вообще-то Рив хотела превратить жадное любопытство женщин в шутку, направленную на саму себя. Но из этого ничего не вышло.

— Их интересовало все, — сказала она. — Они считают вас загадочным и очень интересным. Радуйтесь, это комплимент.

— Они вам сказали, как я выгляжу?

Вопрос был задан непринужденно, очень хорошо задан, но Рив знала цену такой непринужденности и приняла вызов.

— Я их не спрашивала. Но они действительно рассказали мне, как вы, по их мнению, выглядите. Хотите послушать? Вам дословно? Нет, если не хотите, могу не рассказывать.

Она была уверена, что он захочет.

Молчание.

У нее внезапно появилось ощущение, что она одна в комнате, вместо него — черная дыра, которая все поглощает и ничего не выпускает. Она знала, что он не мог уйти так, чтобы она этого не услышала.

— Хорошо, слушайте, — начала Рив. — Вы следите за собой, по-мужски опрятны — им это нравится. Они говорят, что у вас замечательная фигура. — Ясно, что этим ограничиться она не могла. — Они говорят, что вы совершенно напрасно переживаете из-за своего лица. Там есть одна дура, как же ее, все время мятную жвачку жует — Эйлин?

— Эйлин.

Ага, ответный сигнал. Она почувствовала себя радиолокатором.

Рив была прекрасным пародистом. Речь Эйлин она смогла бы воспроизвести с поразительной точностью, но ей хватило ума воздержаться от пародий в присутствии Долархайда. Она передавала слова Эйлин сухим голосом диктора за кадром:

— «А он ничего себе. У меня и похуже были. Ей-богу. Гуляла я с хоккеистом одним, за „Блюз“ играл, что ли? Так у него вмятина на губе была, потому что десна была внутрь вогнута, представляешь? Такое у хоккеистов сплошь и рядом встречается. Я считаю, это вроде как знак мужественности. У этого Долархайда восхитительная кожа, а волосы… Я бы за такие волосы все на свете отдала». Удовлетворены? Да, и еще она меня спросила, на самом ли деле вы такой сильный, каким выглядите.

— И?..

— Я сказала, что не знаю. — Она осушила стакан и встала. — Да где вы сидите, Долархайд? — Рив обнаружила его, когда он проходил между ней и стереоколонкой. — Ага! Вот вы где. Так вы хотите знать, что я думаю об этом?

Она нашла его рот пальцами и поцеловала, слегка прижавшись к нему губами и тут же про себя отметив, что расслабиться ему мешает стеснительность, а не отвращение.

Он был изумлен.

— Вы мне не покажете, где у вас ванная?

Она взяла его за руку и повела по коридору.