Идеал - Сесилия Ахерн (2017)

Мы с Кэрриком пока не были уверены, там ли, у Мэри Мэй, видеозапись, но никакой другой информацией мы не располагали. Джунипер сказала, что Мэри Мэй забрала все из моей комнаты и увезла на личном автомобиле и одета тоже была не в форму – интересно, какая у нее «гражданская одежда», трудно себе представить, чтобы Мэри Мэй купила хоть тряпку, не похожую на форму стража. Видимо, Креван страшно давил на нее, требуя срочно отыскать меня и видеозапись. И то и другое – ее ответственность, а она упустила и меня, и вещдоки. Мои вещи она конечно же повезла к себе домой, чтобы спокойно в них покопаться. Это всего лишь вещи, но противно даже думать – мои плюшевые игрушки, фотографии, книги, одежда, все, чем я владела в жизни, – все отнято.

Джунипер снабдила меня кепкой – надвинув ее на лоб и распустив волосы, я скрыла Клеймо на виске. В офисе Эниа нам дали нарукавные повязки, чтобы мы не выделялись среди Заклейменных: странно было бы, если б в автобусе для Заклейменных оказался человек без такой повязки. Я уже несколько недель в бегах, и снова надеть повязку – словно груз к телу привязать. Я видела, что Кэррик чувствовал то же самое, он даже вести себя стал непривычно, надев повязку. Наверное, для того их и придумали, чтобы мы чувствовали себя униженными, отрезанными от общества.

Кэррику хотя бы не приходилось каждый день выставлять свое Клеймо на всеобщее обозрение. Но на этот случай и придуманы нарукавные повязки с буквой «П», уравнивают таких, как он, с теми, у кого ожоги остались на видных местах.

Мы втиснулись в забитый автобус, развозящий Заклейменных перед комендантским часом. Присоединились к своему народу. Кэррик низко надвинул кепку на лоб, прижался ко мне, опустил голову – лица не разглядеть. Я ухитрялась держаться ко всем спиной.

В автобусе нужно было предъявить удостоверение Заклейменного и сесть.

– У нас нет карточек, – шепнул Кэррик.

– Есть, – ответила я и достала из рюкзака две карточки, позаимствованные у помощников Эниа. Если она и правда заботится о своих людях, пусть раздобудет им новые.

Кэррик глянул и засмеялся, должно быть восхищаясь моей предусмотрительностью. Хотя в итоге я – Харлан Мерфи, тридцатилетний компьютерщик, а он – Трина Оверби, библиотекарша сорока с лишним лет.

В автобусе мы так же, не поднимая глаз, пробрались на задние сиденья. Я даже не знала, глянул ли кто в мою сторону, потому что я старалась ни на кого не смотреть.

Казалось бы, в автобусе, полном Заклейменных, среди своих, я могла чувствовать себя в безопасности, но все равно боялась. На экране за кабиной водителя вспыхнуло объявление. От Трибунала, как любое объявление в автобусе для Заклейменных. Фотография Кэррика. Сердце заухало, я с силой толкнула Кэррика, привлекая его внимание. Фотография была сделана в Хайленд-касле, когда его доставили туда стражи. Я узнала фон, на таком снимают арестантов. Он смотрел в объектив с чистейшей ненавистью, сразу видно – с таким связываться опасно, вон шея какая крепкая, мышцы буграми вздулись на плечах. Под фотографией подпись: «В БЕГАХ».

И голос бойкой заместительницы Пиа Ванг: «Кэррик Уэйн разыскивается вместе с Селестиной Норт как ее сообщник. Обнаружив любого из них, позвоните по этому телефону, и вы получите награду».

Предложить награду Заклейменному – все равно что ребенка в лавку сладостей запустить.

– Джунипер! – шепнула я Кэррику. – Они ее разоблачили. Наше время истекло.

– Нет, о тебе ни слова, – возразил он. – Смотри внимательно.

Он был прав. Говорили только о нем, о Кэррике. Креван все еще думал, что запер меня в больнице, теперь оставалось лишь заткнуть рот Кэррику. Утром мама и вся ее команда поддержки ворвутся в больницу, тогда-то Креван поймет, что я снова от него ускользнула. Тогда он потребует мою голову.

Женщина, сидевшая перед нами, обернулась и уставилась на нас. Я на миг подняла голову и увидела, как другие пассажиры тоже начали оборачиваться.