Спящие красавицы - Стивен Кинг (2018)

«Знаю», – ответил подросток.

«Это хорошо. А теперь выметайся из кресла, сынок».

Подросток не доставил им никаких хлопот. Поднялся с кресла и плюхнулся на раскладушку, где и остался лежать, почесывая живот. Они забрали кресло-качалку, деньги и наркотики. Могли это сделать, потому что приехали на грузовом автофургоне.

Такую жизнь она вела в те дни: однажды помогла мужчине, с которым спала, вытащить кресло-качалку из-под зада подростка. Искалеченного подростка. И знаете что? В той жизни подросток не попытался что-либо изменить. Просто лежал, обратив к потолку изуродованное лицо, почесывал живот и больше ничего не делал. Может, обкурился или закинулся. Может, ему было наплевать. Может, и то и это.

Ветерок пах цветами.

Кейли почувствовала укол тоски по Море, но интуиция подсказывала: это хорошее место, лучше, чем тюрьма, лучше, чем мир за стенами тюрьмы. Оно казалось бескрайним – вся земля лежала у ее ног.

– Кем бы вы ни были, я должна сказать, что испугана, – поделилась с ней Магда. – И тревожусь из-за Антона.

– Не бойтесь, – ответила Кейли. – Я уверена, у Антона все хорошо. – Она не знала, кто такой Антон, и ее это не волновало. Кейли нащупала руку Магды. – Пойдемте на пение.

Они зашагали в темноте, обнаружили, что спускаются по пологому склону, среди деревьев.

И вроде бы впереди блеснул свет? Всходило солнце?

На сверкающей заре они вышли к заросшему остову трейлера. А оттуда едва видимая проселочная дорога вывела их на растрескавшийся асфальт Боллс-Хилл-роуд.

Глава 15

1

Оставив позади обиталище Старой Эсси, лис зигзагом бежал по лесу, остановившись передохнуть в сыром углублении под заброшенным сараем. Ему приснилось, что мать принесла крысу, но разлагающуюся, отравленную ядом. Он заметил, что мать больна. Глаза покраснели, челюсть отвисла, язык вывалился до земли. Именно тогда он вспомнил, что ее уже нет, она ушла много сезонов тому назад. Он видел, как она лежала в высокой траве, и на следующий день лежала на том же месте, но уже не была его матерью.

«В этих стенах яд, – сказала мертвая крыса, которую держала в пасти его мертвая мать. – Она говорит, что земля создана из наших тел. Я верю ей, и боль не заканчивается. Даже смерть причиняет боль».

Облако мотыльков спустилось на мертвую мать лиса и мертвую крысу.

«Не останавливайся, малыш, – сказала мертвая мать. – У тебя есть дело».

Вздрогнув, лис проснулся и почувствовал острую боль, наткнувшись плечом на какой-то торчавший предмет: гвоздь, или осколок стекла, или щепку. День клонился к вечеру.

Где-то рядом громко грохнуло: заскрежетал металл, затрещало дерево, пахнуло паром, занялся огонь. Лис выскочил из-под заброшенного сарая, помчался к дороге. За дорогой начинался большой лес, где, он надеялся, будет безопаснее.

У самой дороги автомобиль врезался в дерево. Объятая огнем женщина вытаскивала мужчину с переднего сиденья. Мужчина кричал. Горящая женщина рычала, как собака. Лис понимал, что означало это рычание: Я тебя убью, я тебя убью, я тебя убью. Щупальца горящей паутины отрывались от ее тела.

Наступил решающий момент. Среди лисьих заповедей одной из первых значилось: «Не перебегай дорогу при дневном свете». Днем автомобилей больше, их нельзя остановить или испугать, а уж тем более победить. Мчась по мостовой, они тоже издают звук, и если прислушаться (а лис всегда должен слушать), в этом звуке легко различимы слова, и слова эти: Я хочу тебя убить, я хочу тебя убить, я хочу тебя убить. Еще теплые, сочащиеся кровью останки животных, которые не восприняли эти слова всерьез, частенько служили лису сытной трапезой.

С другой стороны, чтобы выжить, лису приходилось менять свое отношение к опасности. Требовалось выбрать, какое зло меньшее: автомобиль с его я хочу тебя убить или женщина в огне с ее я тебя убью.