Волчья река - Рэйчел Кейн (2019)

– Мы не юные романтики, которым нужно предложение, сделанное на обрыве на фоне заката с преклонением колен, верно?

Я осмеливаюсь посмотреть на нее. Рот ее наполовину прикрыт краем стакана. Но она улыбается. Она смотрит на меня, наши взгляды встречаются и задерживаются. Гвен делает вдох и медленно выдыхает. Я чувствую прилив жара и чертовски рад этому, потому что он сжигает все мои сомнения, весь грязный осадок от написанного Мэлвином Ройялом, всю тоску, скорбь и страх, которые снова привнесла в мою жизнь Миранда.

– Почему? – спрашивает Гвен. – Почему ты просишь об этом сейчас?

Боже, она умна. И бьет без пощады.

– Потому что не хочу тебя терять, – отвечаю я, и это самые искренние слова, какие я произносил в жизни. – Ни из-за пули, ни из-за какого-нибудь озлобленного фанатика, ни из-за того, что мы просто… разойдемся по разным дорогам. Я хочу быть в твоей жизни и хочу, чтобы ты была в моей. Я хочу, чтобы мы были вместе так долго, как позволит Бог. – Делаю паузу. – Ну как?

Лицо ее раскраснелось, глаза сияют.

– Чертовски хорошо, – говорит она и в два глотка осушает свой стакан. Потом встает с пустым стаканом в руке и оборачивается, чтобы взглянуть на меня. – Пойдем в постель.

Я секунду колеблюсь, потом приканчиваю свое вино и встаю лицом к лицу с ней. Беру ее за руку.

Мы вместе идем на кухню, ставим стаканы в мойку, и Гвен поворачивается, чтобы сказать детям:

– Мы идем спать, ладно?

Они даже не смотрят на нас. Просто кивают, глубоко увлеченные историей, которая разворачивается на экране. Я вслед за Гвен иду по коридору в спальню и, прежде чем мы закрываем дверь, целую ее. Она стоит, прислонившись спиной к стене, и мы растворяемся в этом поцелуе, друг в друге, – и, слава богу, мой разум успокаивается, и ужасы на некоторое время прекращаются.

Гвен отстраняется, чтобы глотнуть воздуха.

– Запри дверь, – говорит она. Голос ее дрожит.

Я закрываю дверь и запираю на замок, а когда оборачиваюсь, то Гвен уже стягивает свою рубашку; секунду спустя моя рубашка тоже оказывается на полу. Я осознаю́, что за долгий день весь пропах по́том и не принял душ, и на секунду меня охватывает нерешительность.

– Мне нужно помыться, – говорю я.

Ее улыбка сияет ярко, как рассвет.

– Мне нравится твой запах, – отвечает она. – И мы не юные романтики, забыл?

Черт, это проникает невероятно глубоко и пробуждает нечто дикое.

Секс – неисчерпаемый, до потери дыхания, но при этом беззвучный. Может быть, это ее материнская привычка, а может быть, она просто не может дать себе полную волю, даже в такие моменты. Он длится, усиливаясь до жгучей интенсивности, пока мы наконец не падаем рядом, дрожащие и взмокшие. Это потрясающе – тот огонь, который мы зажигаем друг в друге. Драгоценный, тайный и совершенно правильный.

Мы все еще прижимаемся друг к другу, когда она шепчет что-то мне на ухо.

Я не готов к такому ответу, особенно учитывая момент.

Не готов совершенно.

Потому что Гвен отвечает: нет, она не выйдет за меня замуж. Пока что нет.

Мы спим рядом, но не вплотную друг к другу, и нас разделяет не только это крошечное расстояние. Я просыпаюсь рано и принимаю душ. Прокручиваю в голове весь прошлый вечер, от прочтения слов ее бывшего мужа до того момента, когда Гвен сначала растопила, а потом разбила мое сердце, – и не знаю, как осмыслить все это, вместе и по отдельности. Я действительно не знаю. Мы вышли за пределы всех карт.

И здесь водятся чудовища, будь они прокляты.

7. Гвен

Следующий день все-таки наступает, каким бы маловероятным это ни казалось. Когда я просыпаюсь, Сэма уже нет в постели.

Я ненавижу себя, потому что помню ту самую минуту – нет, секунду, – когда разбила его сердце. Я чувствую себя ужасной сукой, хотя точно знала, что я делаю и почему.