Час расплаты - Луиза Пенни (2018)

– Вы работали с ним в полиции?

– Non, он недолго там оставался. Уволился и открыл собственную компанию. Работает консультантом. Видимо, он хорошо знает свое дело, – сказал Бовуар. – Иначе месье Гамаш не пригласил бы его сюда.

– У него испуганный вид.

– Да, он всегда такой.

– Но как может вечно испуганный человек преподавать способы и стратегии атаки?

– Никто не знает самолеты лучше тех, кто боится летать, – заметил Бовуар и с удовольствием увидел, как заместитель комиссара удивленно вскинул брови.

– Я хочу сам взглянуть, – сказал Гамаш. – Буду сегодня вечером дома, привезу оригинал.

Гамаш отключил телефон и вернулся к столу:

– Мои извинения.

– Дома все в порядке? – спросила Лакост.

– О да.

– Они нашли карту?

Все дружно посмотрели на Шарпантье. Капли пота собрались у него за воротником и, когда он заговорил, залили и без того влажную рубашку.

Эти слова были как будто выжаты из него.

Тут Желина подался вперед, словно кто ударил по спинке его стула:

– Постойте-ка. Вы – Г. Е. Шарпантье?

Шарпантье проигнорировал его, он не сводил глаз с Гамаша, и тот кивнул ему в ответ.

– Вообще-то, карту нашли несколько месяцев назад в стене старого дома в одной из деревенек в Восточных кантонах, – сказал Гамаш. – В деревне, где живу я. Но теперь нашли изображение той же карты на витраже в местной церквушке.

– Правда? – спросила Лакост, которая знала и церковь, и памятный витраж. – Странно. Ту же карту мы нашли в…

– Ну да, в стене, – перебил ее Гамаш.

Еще одна капля прокладывала себе путь по щеке Шарпантье в расщелину его улыбки.

– Тот самый Шарпантье? – прошептал Желина на ухо Бовуару. – Да ведь он затворник. Господи боже, я нанял его в качестве консультанта по тактике, но он даже не желал разговаривать по телефону. Только по электронной почте. Я думал, он старше. И крупнее.

Шарпантье подъехал в своем кресле на миллиметр ближе к столу. Он либо не слышал вопроса Желина, либо не обратил на него внимания.

– Занятно. Важные карты иногда обнаруживаются на чердаке или в тайнике старого стола, а вы говорите, что эта была в стене?

– Не думаю, что она имеет какую-то историческую ценность. Или хотя бы денежную, – добавил Гамаш. – Так, забавная вещица.

– Да, – согласился Шарпантье, переводя взгляд с Гамаша на Лакост.

– Oui. А теперь, – Гамаш посмотрел на остальных, – мы можем вернуться к нашему главному вопросу?

– Где она сейчас? – спросил Шарпантье.

– Что?

– Карта.

– Оригинал у меня, – терпеливо произнес Гамаш, явно желая продолжить разговор. – Я вам покажу позднее, если хотите.

– Вы сказали «оригинал». Значит, есть и копии?

– Извините, профессор, – сказал Гамаш, – но какое все это имеет значение?

– Вот и я об этом подумал. – Он сверлил Гамаша взглядом. Упоминание карты раскрыло словесные шлюзы. – Вы-то считаете, что она имеет значение, если столько времени говорили о ней по телефону.

– Может быть, мы продолжим наш разговор позднее, – сказал Гамаш.

– С удовольствием.

Шарпантье отъехал от стола.

– Мы еще не закончили, – сказал Желина. – У нас еще есть вопросы.

– У вас больше нет вопросов, – отрезал Шарпантье. – Все имеющие отношение к делу уже заданы. И мне нечего добавить к расследованию. Если бы было, я бы сам вам сказал. Все остальное – пустая трата времени.

Бовуар, который испытывал уважение к этому странному человеку, обнаружил, что в нем растет и приязнь к нему.

Шарпантье сидел, залитый собственным потом. Тощий. Серый. Не на своем месте среди высокопоставленных офицеров. И совершенно не осознавал этого.

Сам Шарпантье чувствовал себя вполне нормально.

Бовуар восхищался этим, хотя был несколько смущен.

– Остался последний вопрос, – сказал Гамаш. – И тогда я покажу вам оригинал карты.