Нет кузнечика в траве - Елена Михалкова (2018)

Девушка долго рассматривала фотографию Синекольского, но в конце концов решительно помотала головой.

– Не он был за рулем машины, в которую села туристка? Посмотри еще!

– Я посмотрела. Не знаю. Водителя не видела. Этого тоже никогда не видела. У него глаза от разных людей, я бы запомнила.

Илюшин вздохнул.

– Слушай, а ты уверена, что Ольга садилась именно в черный джип?

Катерина кивнула.

– Ты ее найдешь. – В ее голосе не было и тени сомнения. – Ты очень умный.

2Когда Илюшин ушел, Катерина некоторое время сидела неподвижно, обдумывая, можно ли исправить случившееся.

Наконец она поднялась. Запихала в сумку припасы, убедилась, что Илюшина поблизости нет, и пошла прочь.

Девушка пересекла рощу, пробралась через вересковые заросли, то и дело оглядываясь. Отец ушел с утра в море, но кто знает, не вернется ли он раньше срока. И Мина… Дурочка при желании может быть незаметной.

Она прислушивалась к пению птиц. Не закричат ли тревожно?

Но все было тихо.

«Как выгодно казаться странным, – думала по дороге Катерина. – Можно позволить себе то, что другим не простят. Клеймо странного – это диагноз, но он же и рецепт. Вам выпишут от окружающих людей чуть больше терпения, снисходительности и насмешки. Пока люди смеются, они вас не бьют».

Дорога вывела девушку к обрыву. Здесь рос пышный тамарикс, усыпанный бледно-розовыми цветами. Катерина, оглянувшись еще раз, полезла в гущу куста, осторожно отгибая ветки. Пробравшись через розовое облако и разогнав пчел, она оказалась на самом краю обрыва.

Внизу, в двух метрах от нее, из скалы выдавалась площадка – высунутый каменный язык, которым твердь дразнила море. Далеко под ним разбивались волны; шум стоял такой, что заглушал крики чаек. Девушка без раздумий спрыгнула на площадку, и слева открылся проход. Это был природный карниз, змеей опоясывавший мыс, длинный, но не больше полуметра в ширину; сверху его можно было разглядеть, лишь перегнувшись через край.

По этому карнизу и двинулась Катерина.

Уверенность, с которой она шла, изобличала в ней человека, не в первый раз проделывавшего этот опасный путь. Сторонний наблюдатель сказал бы, что ее намерение самоубийственно. Но этот же наблюдатель был бы очень удивлен, когда, пройдя не больше двадцати метров, девушка исчезла.

Здесь, в складке скал, таилась пещера. Катерина шагнула внутрь и пропала для внешнего мира.

Оказавшись в укрытии, она развязала рюкзак и вытащила двухлитровую бутылку и свежие лепешки, завернутые в бумагу. Затем на свет появились пакет с помидорами, огурцы и банка с медом.

В глубине пещеры завозились.

Катерина приблизилась к сонной женщине, закованной в наручники, и села перед ней на корточки.

– Я поесть принесла, – по-русски сказала она. – И мед. Ты любишь мед, Оля?

Глава 13

Русма, 1992

1О чем думает девочка, готовящая убийство своего отца?

О чем она думает, заходя в зернохранилище и направляя луч фонаря в темную воду?

О чем она думает, когда вдвоем с другом тащит длинную узкую доску через поле?

Когда покупает рулон серой бязи на деньги, украденные из отцовского кошелька?

Когда вечер за вечером, дождавшись сумерек, идет через поселок до фермы Бурцева, запоминая каждую кочку на своем пути?

Она думает: «Этого не случится».

День за днем она повторяет себе, что ей не придется бежать по доске.

«Посмотри на него, – шепчет внутренний голос, когда отец ставит на стол тарелку каши. – Он совсем другой. Он старается угодить маме. Он испугался. Честное слово! Он же трус. До него дошло, что ему не скрыться, если он убьет ее. Его найдут и посадят. Он присмирел, понимаешь?»

Оля знает, что шепот – ложь. Но вслушивается в него с наслаждением, ведь эта утешительная иллюзия прекрасна. Она как распахнутое настежь окно в другую версию реальности.