Нет кузнечика в траве - Елена Михалкова (2018)

Еще она знает, что отец вовсе не притворяется добряком. Он искренен, гладя по руке жену и целуя в макушку дочь. Он напевает песенки, отпускает глупые шутки, изо всех сил старается поймать их улыбку – но только не потому, что чувствует себя виноватым. Если сейчас напомнить, как он избил их две недели назад, лицо у отца вытянется, словно от огорчения, и он вздохнет: да, вспылил немного… но ведь не без причины! Это все из-за горячей любви к матери! Вот такой он хороший сын, да, не каждая мать может таким похвастаться. Да и какое там избиение… подумаешь, пошумел в сердцах… с кем не бывает!

Девочка следит за его руками, расставляющими на столе тарелки. Когда отец не замечает, она коротко взглядывает на его красивое мужественное лицо с широким лбом и кудрявыми волосами. Она ищет признаки того, что он постепенно возвращается к своему обычному состоянию.

«Я здесь хозяин».

Ей приходится наблюдать не только за отцом, но и за матерью.

Кто бы мог подумать, что опасность будет подстерегать с этой стороны! Мама, кажется, делает все, чтобы вывести мужа из себя. Не улыбается, не греет ему суп, почти не разговаривает. И не заходит в комнату к бабе Лене, хотя лишь благодаря ей они с Олей остались живы. Мама существует сама по себе, словно не только ее семьи нет рядом, но даже время вокруг нее струится иначе, и она плывет в его потоке, равнодушно глядя на тех, кого уносит другим течением.

Оля, может, и поверила бы в то, что маме разом все стало безразлично. Но кое-что подсказывает ей, что мать такая же лгунья, как сама Оля.

Мама не позволяет остаться им наедине. Она взяла неоплачиваемый отпуск и с утра до вечера, как заведенная, отмывает, чистит, скребет свой дом. Мама не спрашивает, где Оля проводит свои дни, но девочка ловит на ее лице тень облегчения, когда утром убегает гулять, и замечает, как едва заметно поджимаются ее губы, когда вечером возвращается обратно.

Будь мамина воля, она не пускала бы Олю домой.

Нож по-прежнему при ней. Это очень плохо, потому что толстая неповоротливая мама не может зарезать даже курицу. Она слабая. Оля отобрала бы у нее нож, но мама найдет другой.

И еще она ищет для Оли интернат в соседнем городе. Девочка слышала обрывки телефонного разговора, короткие рваные фразы… Их хватило, чтобы она похолодела.

«Я никуда не поеду! – хочется ей крикнуть в замкнутое мамино лицо. – Я не брошу тебя!»

Наедине с мамой они в основном молчат. А если говорят, то о ничего не значащих вещах вроде лося, выходившего на окраину Русмы, или соседского забора, который повалила свинья.

Если бы Оля могла предупредить ее без последствий! Она визжала бы и топала ногами: прекрати, прекрати сейчас же! Ты все испортишь, мама! Веди себя как обычно, спрячь свой дурацкий нож, начни разговаривать с ним. А главное – не вздумай бросаться на мою защиту, поняла? У тебя не получится. Ты угробишь нас обеих.

Тем временем с отцом ничего не происходит. Ничего такого, что подсказало бы Оле, что пошел обратный отсчет. Он по-прежнему мил и добродушен. Он, кажется, очень рад, что мама не ходит на завод, и пару раз пошутил, что быть домохозяйкой ей к лицу. «Всю жизнь мечтал, чтобы жена по дому шуршала!» Как будто забыл о том, что, если она уволится, им не на что будет жить.

Встречи с коллективом продолжаются. Отец возвращается подвыпивший, но на ногах стоит крепко. Залатал подтекающую ванну, укрепил крыльцо, начал менять прогнивший шифер на крыше. «Хозяйственный у тебя мужик, Наталья, – сказала с завистью Галина Шаргунова, заглянувшая в гости. – Рукастый! А у некоторых вот ни мужа, ни дочурки…»

Тут она зарыдала. А отец принялся ее утешать: обнял, погладил по спине, потом налил стопочку.

«Соболезную», – говорит.

«Дай Бог вам никогда не испытать такого горя, Николай!»