Ренегат - Павел Корнев (2019)

– Мое почтение, магистр! – поздоровался я и слегка поклонился. – Как и обещал, с самого утра у вас!

Эльза пристально посмотрела на меня, затем все же соизволила улыбнуться.

– Вас привел к нам поиск чего-то конкретного, Филипп?

– На самом деле я был бы чрезвычайно признателен за небольшую экскурсию. Расскажете, как здесь все устроено?

– Поговорим в моем кабинете, – предложила Эльза, поднялась из-за стола и попросила одного из помощников сменить ее.

Мы прошли по коридору, и я слегка отстал, позволяя указывать себе дорогу, а на деле разглядывая спутницу со спины. Эльза словно почувствовала взгляд и обернулась.

– Нам сюда, Филипп, – указала она на одну из дверей.

Кабинет заведующей был угловым, с двумя высокими окнами, но в приткнувшемся между книжным шкафом и диваном камине горел огонь, холодно здесь не было. Эльза с облегчением стянула с плеч шаль; избавился от верхней одежды и я.

– Что-нибудь выпьете, Филипп?

– На ваше усмотрение, Эльза.

– Думаю, капелька бренди не повредит. Или, полагаете, сейчас слишком рано для бренди?

«Всегда слишком рано для бренди», – мог бы ответить я, но лишь пожал плечами:

– К чему эти условности?

Напиток оказался архорнским, выдержанным и очень мягким. Я знал это, даже не пробуя, достаточно было просто вдохнуть аромат. Да и дегустировать продукцию винокурного дома «Малк» мне прежде доводилось неоднократно.

Эльза пригубила огненный напиток и блаженно улыбнулась.

– Книги выдаются школярам в зависимости от года их обучения, – сообщила она, не открыв, впрочем, мне ничего нового. – Что-либо сверх этого они могут получить лишь по ходатайству преподавателей. Бакалаврам и лиценциатам доступен более широкий выбор, но некоторые труды предназначены лишь для лекторов. Ну и особая часть фондов открыта только профессорам.

– А как узнать, чем богаты ваши… фонды? – спросил я, покачивая в руке хрустальный бокал.

– Есть предметные и алфавитные указатели. Если интересует нечто конкретное, вам всегда помогут.

Я кивнул:

– А имеются у вас книги на староимперском? Возможно, у теологов?

Заведующая библиотекой будто бы даже подобралась.

– Интересуетесь староимперской письменностью? – холодно спросила она.

– Я? Ни в коем случае! Наставник, что учил этой науке, имел дурную привычку ябедничать отцу обо всех наших с братом проделках, неприязнь к доносчику перешла и на предмет обучения. Но, увы, для моих изысканий некоторые старые тексты были бы весьма полезны.

– Нет, – ответила Эльза. – Последние книги на староимперском по настоянию епископа были переданы на хранение в библиотеку кафедрального собора.

– Досадно, – вздохнул я. – А ведутся журналы регистрации? Есть возможность узнать, что читал конкретный человек?

Эльза сделала длинный глоток, поставила пустой бокал на край стола и посмотрела на меня с нескрываемым сомнением.

– Поясните, что вы имеете в виду, магистр. – Тон изменился, стал сухим и официальным.

– О, все просто! – попытался я сгладить неловкость момента широкой улыбкой. – Позвольте, раскрою причину своего интереса. В некотором роде своим назначением я обязан несчастью, случившемуся с племянником его преосвященства. Вы не могли не слышать об этом…

Эльза кивнула, и я продолжил, не спуская с нее внимательного взгляда:

– Мне поставлена задача не допустить подобного впредь, поэтому я и хочу узнать, с какими именно трудами работал юноша. Вы же понимаете – больше всего ошибок допускается именно при самостоятельном изучении источников.

И вновь заведующая библиотекой кивнула. Взгляд светло-серых слегка потеплел.

– Журналы у нас и в самом деле ведутся, – сказала она, поправляя упавший на щеку локон белокурых волос, – но они предназначены для служебного пользования. Поговорите с профессором Шварцем, и я подготовлю список книг, которые заказывал вон Дален.