Ренегат - Павел Корнев (2019)

Я поморщился. Самое меньшее, что полагалось за подобные фокусы, – это отчисление и лишение лицензии. Сеньорита Розен вовсе не походила на гениального самоучку, она точно отрабатывала чужую схему, а трактат со столь опасными знаниями не купишь в книжной лавке. Эта дисциплина не только не преподавалась школярам, но и не рекомендовалась к самостоятельному изучению университетскими преподавателями. Заниматься подобными изысканиями позволялось лишь по специальному церковному разрешению. Сознание человека слишком легко повредить, и потому ментальное доминирование всегда было прерогативой истинных магов, нашедших свое призвание в служении церкви, немногочисленных теоретиков-исследователей да изгоев-чернокнижников.

Если Ральф вон Дален занимался с графской дочкой не только постельными утехами, но и тайным искусством, то возникал резонный вопрос: не он ли поведал ей о способах управления чужим разумом? И если так, то не заигрался ли бакалавр до такой степени, что сам невольно открыл свою душу потусторонним сущностям?

Все это плохо пахло. Его преосвященство таким выводам точно не обрадуется, а мне вовсе не хотелось добавлять в список недоброжелателей к декану Келеру и графу Розену столь влиятельную персону. Так и на заточенный кусок стали наткнуться недолго.

В трактир я пришел отнюдь не в лучшем расположении духа, и когда Угорь с ехидной улыбкой преподнес в подарок крупный апельсин, едва не покрыл подручного площадной бранью. Но каким-то чудом сдержался и молча убрал оранжевый плод в саквояж.

Апельсины я любил. Раньше любил. А сейчас они слишком сильно напоминали о Лаваре. Так и кажется – воткнешь нож, и вместо сока по лезвию заструится кровь. Столько лет прошло, а нет-нет да и приснится иногда заваленный мертвыми телами апельсиновый сад близ Салено. Мои канониры не зря ели свой хлеб…

– Отобедаете с нами, сеньор обер-фейерверкер? – поинтересовался Ланзо Хофф, растягивая в улыбке мясистые губы. – Еда здесь чудо как хороша! Просто пальчики оближешь!

Уткнувшийся в глубокую миску Ганс кивнул и продолжил работать ложкой.

– Где Хорхе и Грета? – спросил я, оглядывая полупустой зал.

– Наверху.

– Вы здесь остановились?

– Так точно! И удовольствие это, доложу я вам, не из дешевых. Две комнаты, три места в стойлах, полный пансион. Дерут втридорога. Нам бы аванс получить…

Масляная улыбочка Угря действовала на нервы, но я не стал советовать ему подыскать жилье подешевле, вместо этого подозвал хозяина и кинул ему талер. Ланзо с нескрываемым сожалением проводил монету взглядом и пробурчал:

– Да мы бы и сами…

– Не сомневаюсь.

Пришла моя очередь ухмыляться, а Угорь сплюнул под ноги и взялся за кружку с пивом.

Со второго этажа спустились Хорхе и фрейлейн Герда, но как раз в этот момент мне принесли хлеб и гороховую похлебку, и я занялся едой. К расспросам приступил, лишь когда опустела миска:

– Хорхе, что говорят о заведующей библиотекой?

Слуга покачал головой:

– Пока не успел потолковать с людьми.

– Так потолкуй! И выясни все о сеньорите Лорелей Розен. В первую очередь – где она живет, – распорядился я и повернулся к Ланзо: – Насчет книжных лавок разузнал?

– Так точно, сеньор обер-фейерверкер! – дурачась, выдал Угорь, приложился к кружке с пивом и лишь после длинного глотка соизволил сообщить: – Письменными принадлежностями торгуют, считай, на каждом углу, но за книгами все ходят либо в «Старый пергамент», либо к косому Эгу. Эг – приезжий, лавку держит здесь седьмой год. А сам из Остриха или Лорании, кто как говорит.

– А «Пергамент»?

– Семейная лавка, чуть ли не со времен основания университета работает.

Я задумчиво кивнул. Где книги, там и запретные знания, а Ральф оказался не так уж белоснежно чист. Непонятный пергамент, рисунок со схемой эфирной линзы – он вполне мог получить их от одного из книжников.

Вот только от которого?