Ученик - Ханс Русенфельдт, Микаэль Юрт (2017)

Хинде содрогнулся. Сильная реакция. Повышенный голос. Похоже на откровенную злость. Интересно. До сих пор Себастиан казался собранным и решительным. Полным решимости не втягиваться в дискуссии, ничего не обнажать. Однако эта маленькая короткая вспышка гнева явно стоит того, чтобы исследовать дальше. Хинде склонил голову набок и принялся разглядывать волосы Ваньи.

– Они кажутся такими мягкими. Готов поспорить, что пахнешь ты тоже хорошо.

Ванья смотрела на сидящего напротив тощего мужчину с жидкими волосами и водянистыми глазами. Что ему надо?

Четырнадцать лет.

Четырнадцать лет взаперти.

Она предположила, что за это время Хинде видел не слишком много женщин. К женскому полу, возможно, принадлежит кто-нибудь из психологов, с которыми он встречается, возможно, кто-нибудь из персонала библиотеки. Но чтобы ему удавалось прикасаться к кому-нибудь из них, казалось немыслимым. Поэтому понять его желание она могла. Его тоску. Вопрос в том, насколько она сильна? Может, из нее удастся что-нибудь извлечь? Ванья решила продолжить тему, по крайней мере, на один вопрос.

– А что я получу, если позволю тебе потрогать мои волосы?

– Перестань, – вмешался Себастиан, по-прежнему с заметной резкостью в голосе. – Не разговаривай с ним.

Не отводя глаз от провоцирующего взгляда Ваньи, Эдвард стал анализировать ситуацию. На этот раз в голосе Себастиана присутствовало нечто большее, чем злость и нетерпение, – желание защитить. Может, она его любовница? Она, вероятно, больше чем на двадцать лет моложе его, а тот Себастиан, которого Хинде знал в девяностые годы, в основном имел связи с женщинами своего возраста. Но в их поведении нет ничего, что говорило бы о любовных отношениях. Даже напротив. Особенно Ванья излучает определенный холод по отношению к коллеге. В обращенных к нему взглядах не чувствуется взаимопонимания, а язык ее жестов в общении с Себастианом столь же хладнокровен, как и в общении с ним. Может, они это просто хорошо скрывают? Стоит поинтересоваться.

– Вы спите друг с другом?

– Нет, отнюдь, – ответила Ванья.

– Тебя это не касается, – тут же отрезал Себастиан.

Эдвард был доволен. Ответ Себастиана – это антиответ, чтобы сохранить контроль. Ответ Ваньи эмоциональный и прямой. Искренний. Они не любовники. Тогда откуда этот защищающий тон? Нельзя ли тут еще чем-нибудь поживиться? Эдвард опять обратился к Ванье.

– Если ты только наклонишься вперед и положишь волосы сюда…

Эдвард перевернул крепко пристегнутую руку, как маленькую мисочку, и несколько раз сжал пальцы жестом, который казался почти непристойным.

– А ты тогда ответишь на мои вопросы? – Ванья отодвинула стул, словно собираясь встать.

– Черт подери! – Себастиан выкрикивал слова, точно приказ. – Сядь!

Определенно он отошел от задуманного сценария. Пора увеличивать нажим.

– Твои волосы, один ответ. На любой вопрос. – Эдвард смотрел на нее с полной искренностью во взгляде. – Твоя грудь, три ответа.

Себастиан встал так резко, что опрокинулся стул, и, бросившись через стол, схватил перевернутую руку Эдварда. Сжал ему пальцы. Крепко. Стало больно, но Эдвард не подал виду. Боль была ему не в новинку. Ее он мог контролировать. Не показать радость, которую он ощутил от того, что задел Себастиана за живое, было труднее.

– Ты слышал, что я сказал? – почти прошипел Себастиан. Совсем рядом. Взгляд зловещий, всего в сантиметре от глаз Хинде. Хинде ощущал его дыхание и пот на его ладони. Он выиграл.

– Да, слышал.

Эдвард расслабил руку, отчего Себастиану пришлось ослабить хватку. Хинде откинулся на спинку стула. Довольный. В уголках рта заиграла усмешка. Он торжествующе посмотрел Себастиану в глаза.

– Хоть ты и не играл, но только что проиграл.