Ученик - Ханс Русенфельдт, Микаэль Юрт (2017)

Переварив информацию, Себастиан быстро пришел к единственному мыслимому выводу. Полиция Вестероса, наконец, нашла способ отделаться от Тумаса Харальдссона и выгнала его. Теперь он, похоже, работает в «Лёвхаге» охранником. Харальдссон не первый полицейский, проделавший такой путь. Чаще всего вынужденное изменение карьеры бывает связано с тем, что человек проявлял излишнюю жестокость, вызывал слишком много нареканий или скомпрометировал себя каким-то иным образом. Откровенная некомпетентность редко являлась причиной понижения в должности, но если исходить из того, что все когда-то бывает впервые, это как раз случай Харальдссона.

– Ну да, полицейскими могут быть не все, – произнес Себастиан, заходя в комнату.

Следом за ним вошла Ванья, которая кивнула Харальдссону в знак приветствия. Тот даже не обратил на это внимания. Что имел в виду Себастиан, говоря, что полицейскими могут быть не все? Почему, как он думает, Харальдссон тут находится?

– Где начальник учреждения? – спросил Себастиан, усаживаясь в одно из гостевых кресел.

– Что? – Теперь Харальдссон, если такое возможно, еще меньше понимал, что имеет в виду Себастиан. Он же сидит тут…

Ванья остановилась, поняв, что Себастиану никто не сообщил о том, что Тумас Харальдссон теперь начальник «Лёвхаги» и ему такое явно даже не приходит в голову. Это может быть интересно.

– А чем ты занимаешься? – спросил Себастиан, многозначительно кивая в сторону компьютера. – Смотришь порнуху, пользуясь его паролем? Это так им удалось тебя выставить из Вестероса?

Харальдссон совсем ничего не понимал. Тут, очевидно, какое-то недоразумение. Себастиан явно не знает, кто он или, вернее, какую он занимает должность.

– Я здесь работаю, – произнес Харальдссон с отчетливостью, способной обидеть пятилетнего ребенка.

– Да, ты говорил.

– Я здесь работаю. – Для большей убедительности Харальдссон постучал ладонями по письменному столу. – Это мой кабинет. Я начальник учреждения.

– Ты начальник учреждения?

– Да. Первую неделю.

– Как это получилось? Должность разыгрывалась в лотерею?

В высшей степени обоснованное удивление, на взгляд Ваньи, но хотя она была отнюдь не высокого мнения о Харальдссоне и его компетентности, она знала, что в его власти существенно затруднить им расследование. Теперь, когда она не сомневалась в том, что Хинде каким-то образом причастен к убийствам, это было последнее, чего ей хотелось. Однако, как и в прошлый раз, когда они работали вместе, Себастиан, казалось, совсем не чувствовал, с кем им надо поддерживать хорошие отношения. Увидев, как помрачнел Харальдссон при его последнем комментарии, она решила вмешаться и сменить тему, пока Себастиан не сказал чего-нибудь такого, что того всерьез оскорбит. Возможно, с опозданием.

– Мы только что разговаривали с Хинде, – сказала она, усаживаясь во второе кресло.

Она улыбнулась Харальдссону, когда тот переключил внимание на нее.

– Я знаю. Я дал добро на ваше посещение.

– Мы очень признательны, это значительно облегчило нам работу, но нам требуется немного больше информации о нем. – Ванья продолжала улыбаться Харальдссону и видела, как плечи сидящего за столом мужчины слегка опустились, когда он расслабился. Только бы Себастиану хватило ума молчать. Он, похоже, еще не оправился от шока.

– С этим мы можем помочь, – кивнул Харальдссон, – но тогда мне надо бы знать, что именно вы расследуете.

Он устремил на Ванью самый решительный взгляд, на какой был способен. Он не намеревался ставить Госкомиссии палки в колеса, но не собирался и позволять им обращаться с собой как с человеком, с мнением которого можно не считаться. Если в Вестеросе они еще могли так с ним поступать, то здесь нет.

Его учреждение, его правила.