Ученик - Ханс Русенфельдт, Микаэль Юрт (2017)

Все вновь собрались в Комнате после ланча. Себастиан съездил домой и принял душ. Он по-прежнему не мог пережить неудачу в «Лёвхаге». Мало того что они ничего не узнали, так еще Хинде одержал победу. Нокдауном. Стоя в душе, Себастиан прокрутил в голове всю встречу и пришел к выводу, что всему виной Ванья. Не потому, что она начала торговаться с Хинде – это они, возможно, сумели бы, хоть и не обратить в свою пользу, но свести к ничьей. Проблема заключалась в самой Ванье. В том, кто она. Его дочь. Себастиан отправился на встречу с Хинде с тайной. Когда он встречался с Хинде в прошлый раз, ему не требовалось ничего скрывать. Он мог разыгрывать все свои карты, реагировать, как хотел, принимать все решения в нужный момент, не опасаясь, что мужчина по другую сторону стола узнает больше, чем следовало бы. Теперь же все было иначе. Предпосылкой равной борьбы с Хинде являлась возможность задействовать все игровое поле. Если же имелась хоть какая-то маленькая часть, куда тебе не хотелось ступать, можно было рассчитывать на то, что Хинде направит разговор именно туда. На этот раз у него были тайны, которые требовалось скрывать не только от Хинде, но и от Ваньи. Невозможная ситуация.

Ошибка Торкеля.

Или его.

Ему следовало отказаться.

Ему не следовало посещать «Лёвхагу» вместе с Ваньей, надо было ехать с Билли.

Самое время сообразить это под душем.

В Комнате Себастиан уселся рядом с Урсулой. Было нестерпимо жарко, воздух казался спертым. Кто-то открыл окно, но лучше не стало. Кондиционеров в Комнате не имелось, она была просто подключена к обычной вентиляционной системе, которая не справлялась с летней жарой.

Когда все расселись, Билли включил проектор под потолком и принялся стучать по клавишам лежащего перед ним ноутбука.

– Я нашел обоих выпущенных, ничего трудного, у нас на них есть довольно много.

Он нажал на одну из клавиш, и на стене появилась фотография мужчины лет пятидесяти. Волосы собраны в хвост. Широкое лицо, сломанный нос и красный шрам, спускающийся через левый глаз вниз по щеке. Мужчина выглядел как карикатура на кого-нибудь из регистра преступников.

– Роланд Юханссон. Родился в 1962 году в Гётеборге. Две попытки убийства и умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Разные виды злоупотреблений. Сидел в «Лёвхаге» между 2001 и 2008 годами. Отбыв наказание, вернулся в Гётеборг. Я разговаривал с прикрепленным к нему куратором. Во время совершения второго и третьего убийств они вместе ездили на автобусе в Эстерлен[26] с группой «Анонимных наркоманов».

– Он опять взялся за наркотики? – вставила Ванья.

– Нет, по словам куратора, он ничем не злоупотребляет, но регулярно ходит на встречи. – Билли заглянул в свои записи. – На время первого убийства алиби у него нет, но вчера утром он, по словам куратора, находился в Гётеборге.

Торкель вздохнул. Похоже, это еще один человек, которого можно спокойно исключить из расследования.

– Кто его куратор?

– Некий… – Билли принялся листать лежащие рядом с ноутбуком бумаги. – …Фабиан Фридель.

– Что нам о нем известно?

Билли понимал, почему Торкель спрашивает. Все алиби Юханссону составлял один и тот же человек. То, что они совершали убийства вдвоем, было неправдоподобным, но Юханссон вполне мог каким-то образом держать Фриделя на крючке и вынудить того предоставить ему алиби.

– Довольно мало. Насколько я смог увидеть, никаких замечаний или жалоб, но я его проверю.

– Давай.

– Я еще поговорю с некоторыми другими участниками той автобусной поездки.

Торкель кивнул. Роланд Юханссон наверняка разгуливал по Эстерлену, смотрел на производство сидра и малевал что-нибудь маслом на берегу моря, или чем там занимаются в автобусных поездках анонимные наркоманы. Но чем скорее они убедятся, тем скорее смогут его исключить.