Ученик - Ханс Русенфельдт, Микаэль Юрт (2017)

– Я заказала из регистра отпечатки пальцев обоих, – сообщила Урсула, как нечто само собой разумеющееся. – Тогда мы сможем сравнить их с отпечатками, обнаруженными на местах преступлений.

– Отлично, – ответил Торкель, – проверим у этих парней и пальчики, и алиби.

– Я могу взять на себя Фриделя, – сказал Билли.

– Откуда у Юханссона шрам? – поинтересовался Себастиан.

Билли снова принялся искать в бумагах. Быстро и энергично. Ему хотелось проявить себя с лучшей стороны.

– Нигде не написано. Это имеет какое-то значение?

– Нет, просто любопытно.

Билли показал следующую фотографию. Мужчина помоложе, лет тридцати пяти. Латиноамериканская внешность. В каждом ухе по большому золотому кольцу.

– Хосе Родригес, 35 лет. Сидел в «Лёвхаге» с 2003 года. Нанесение телесных повреждений и изнасилование при отягчающих обстоятельствах. Живет в Сёдертелье.

– Как раз оттуда угнали тот «Фокус», – вставила Ванья.

– Именно. Когда я это обнаружил, сразу связался с местной полицией, и они его допросили. – Билли слегка расправил спину, радуясь тому, что оказался на шаг впереди, проделал половину пути, прежде чем они об этом заговорили.

– По сведениям местной полиции, Родригес не помнит, что делал в актуальные для нас даты, – продолжил он. – Он явно здорово квасит. Во всяком случае, периодами.

Он выключил компьютер, встал, подошел к доске и прикрепил туда бумажные копии фотографий, которые они только что видели на стене.

Торкель обратился к Себастиану, беря руководство совещанием на себя.

– Что вам удалось узнать у Хинде?

– Ничего.

– Ничего?

Себастиан пожал плечами.

– Он сбавил вес и хотел пощупать Ванью за сиськи, и все.

– Но он что-то знает об убийствах, – сказала Ванья, предпочтя никак не комментировать слова Себастиана.

Торкель посмотрел на нее вопросительно.

– Откуда тебе известно?

Теперь уже Ванья пожала плечами.

– Ощущение.

– Ощущение?

Торкель резко выдвинул стул и встал. Принялся расхаживать вдоль длинной стены Комнаты.

– Значит, у меня есть человек, считающий себя экспертом по серийным убийцам вообще и по Эдварду Хинде, в частности, и он ни черта не узнает при личной встрече.

Он сурово посмотрел на Себастиана. Тот секунду-другую холодно смотрел Торкелю в глаза, а затем потянулся за бутылкой минеральной воды. Отвечать он не стал исключительно из заботы о кровяном давлении Торкеля. Чаще всего Торкель бывал воплощенным спокойствием, но иногда оно ему изменяло. Следовало выждать. Себастиан открыл бутылку и отпил. Торкель явно решил, что с ним он уже разобрался, поскольку обратился к Ванье.

– И еще у меня есть следователь, у которого имеется ощущение, что Хинде причастен. Ощущение! Что нам делать дальше? Составлять его гребаный гороскоп?! Проклятье! – Торкель остановился и ударил ладонями по столу. – Ведь женщины умирают!

В Комнате воцарилось молчание. С улицы доносились слабые звуки транспорта, на которые раньше никто не обращал внимания. В окно с жужжанием влетела оса, но, похоже, передумала и, ударившись несколько раз о стекло, вылетела обратно на улицу. Никто не шевелился. Все смотрели в каком-нибудь нейтральном направлении, чтобы точно не встретиться ни с кем взглядом. Все, кроме Урсулы, которая посматривала то на одного, то на другого, явно довольная тем, что ее не обругали. Себастиан выпил еще глоток минеральной воды. Билли прижимал к доске фотографию, которая уже и так хорошо прикрепилась. Ванья начала ковырять кожицу у ногтя указательного пальца. Немного постояв возле длинной стороны стола, Торкель собранно вернулся на свое место, подтянул стул и сел. Разрушить возникшую атмосферу подавленности мог только он. Он сделал глубокий вдох.

– Если я организую вам новую встречу с Хинде, сможете ли вы что-нибудь из нее вынести?

– Возможно, если я поеду один, – ответил Себастиан, по-прежнему не выпрямляясь.