Ангелы-хранители - Дин Кунц (2019)

Лем сочувствовал своему другу, явно не способному с ходу воспринять эти поразительные возможности. Современная наука развивалась столь стремительными темпами, с таким количеством ежегодных революционных открытий, что неспециалист не мог увидеть разницу между прикладными аспектами научных открытий и волшебством. Мало кто из непрофессионалов имел хотя бы малейшее представление, насколько разительно в ближайшие двадцать лет изменится мир, который будет отличаться от сегодняшнего, как 1980-е годы от 1780-х. Изменения происходят с непостижимой для непросвещенного человека скоростью, и когда вы невольно заглянете в будущее – что только что произошло с Уолтом, – это вас одновременно вдохновит и обескуражит, возбудит и приведет в ужас.

– На самом деле, если изменить генетический код собаки, то, быть может, ее удастся научить говорить, – продолжил Лем. – Вероятно, это будет нетрудно, хотя я не знаю. Однако, чтобы снабдить ее речевым аппаратом… необходимо произвести кардинальные изменения внешнего вида, что явно не устроит Пентагон. Поэтому такие собаки не будут говорить. Несомненно, общение будет осуществляться с помощью разработанной системы знаков.

– Похоже, ты не смеешься, – заметил Уолт. – Это, должно быть, какая-то гребаная шутка. Но почему ты тогда не смеешься?

– Подумай хорошенько, – стоял на своем Лем. – В мирное время… Представь, что президент Соединенных Штатов дарит от имени американского народа советскому премьеру годовалого золотистого ретривера. Представь, что собака живет у премьера дома или сидит в его кабинете, а значит, находится в курсе тайных разговоров партийной верхушки Советского Союза. Время от времени, каждые несколько недель или месяцев собака будет по ночам тайком ускользать из дому, чтобы встретиться с американским агентом в Москве и доложить о выполнении задания.

– Доложить о выполнении задания! Нет, ты совсем рехнулся! – рассмеялся Уолт, но как-то слишком нервно и неискренне, из чего Лем сделал вывод, что скептицизм шерифа, несмотря на его нежелание это признавать, постепенно тает.

– Говорю тебе, все это вполне возможно. И на самом деле такая собака была зачата путем оплодотворения in vitro генетически модифицированной яйцеклетки генетически модифицированной спермой и выношена суррогатной матерью. И после годового заточения в «Банодайне» в понедельник утром семнадцатого мая собака сбежала, совершив целый ряд хитроумных манипуляций и обманув систему безопасности заведения.

– Так, значит, собака сейчас на свободе?

– Да.

– Выходит, это она убивает…

– Нет, – ответил Лем. – Собака – безобидное, ласковое, чудесное животное. Я был в лаборатории Уэзерби, когда он занимался с ретривером. И пообщался с собакой, хотя и немного. Ей-богу, Уолт, если бы ты увидел, на что способна эта собака, увидел бы творение Уэзерби, это сразу вдохнуло бы в тебя надежду, что для человечества еще не все потеряно.

Уолт непонимающе уставился на друга.

Лем искал нужные выражения, чтобы передать, что значила для него эта собака. И когда ему удалось найти подходящие слова, грудь сдавило от нахлынувших чувств.

– Ну… я хочу сказать, что, если мы способны делать такие потрясающие вещи, если мы способны подарить миру чудо, выходит, мы еще на что-то годимся, и пусть пессимисты и мизантропы твердят обратное. И раз уж мы на такое способны, значит у нас есть могущество и, вероятно, Божественная мудрость. Мы не только создатели оружия, но и создатели жизни. Если бы мы смогли поднять представителей других видов на наш уровень, создав себе расу друзей, чтобы разделить с ними мир… наши верования и философские убеждения навсегда изменились бы. Самим фактом трансформации ретривера мы, таким образом, трансформировали себя. Поднимая собаку на новый уровень самосознания, мы неизбежно повышаем наше собственное самосознание.

– Господи, Лем, ты говоришь совсем как священник.