Химера - Тесс Герритсен (2015)

Он вытряс немного водки в два питьевых мешочка и положил бутылку на место. Затем добавил воды, разбавив порцию Дианы так, чтобы напиток получился слабоалкогольным. «Чтобы почувствовать вкус, – подумал он, – и вспомнить счастливые моменты». Напомнить ей о тех вечерах, которые они проводили вместе, любуясь закатами в ее патио. Он хорошенько встряхнул мешочки, чтобы смешать воду и водку, затем обернулся к Диане.

Из ее рта вырвался ярко-красный пузырь.

У нее начались конвульсии. Глаза Дианы закатились, зубы сжались – она защемила язык. Откушенный кончик повис на обрывках ткани.

– Диана! – закричал Григгс.

Кровяной пузырь лопнул, и находившийся в нем блестящий шар поплыл прочь. Тут же начал формироваться еще один кровавый пузырь – из прикушенного языка.

Григгс схватил пластиковый кляп, прикрепленный к кушетке, и попытался впихнуть его между зубами Дианы, чтобы она не смогла травмировать мягкие ткани. Он не смог разжать ей зубы. Самые сильные мышцы человека – челюстные, а зубы Дианы были крепко сжаты. Он схватил готовый к использованию шприц с обезболивающим, в котором уже была нужная доза, и воткнул кончик в клапан капельницы. Пока он вводил лекарство, приступ начал отступать. Григгс ввел полную дозу.

Ее лицо расслабилось. Челюсти уже не сжимались так сильно.

– Диана! – позвал он.

Та не ответила.

Выползая из ее рта, начал расти очередной кровавый пузырь. Григгсу пришлось сжать челюсти Дианы, чтобы остановить этот процесс.

Он открыл аптечку, нашел стерильную марлю и разорвал пакет; несколько обрывков ткани уплыли прочь. Он встал в изголовье Дианы, осторожно открыл ей рот, чтобы взглянуть на изуродованный язык.

Закашлявшись, Диана попыталась увернуться. Она давилась собственной кровью. Вдыхала ее в легкие.

– Диана, не двигайся.

Правым запястьем прижимая нижние зубы Дианы, чтобы удержать челюсть, Григгс левой рукой сформировал из марли тампон и начал собирать кровь. Шея Дианы вдруг дернулась в очередной судороге, и она сжала зубы.

Григгс закричал – челюсти Дианы сжали мясистые части его руки, и его пронзила такая жуткая боль, что потемнело в глазах. Он почувствовал, как теплая кровь плеснула ему в лицо, и увидел яркий красный пузырь. Его кровь смешалась с кровью Дианы. Он попытался выдернуть руку, но зубы Дианы вошли слишком глубоко. Кровь продолжала вытекать – пузырь вырос до размера баскетбольного мяча. «Она перекусила артерию!» Григгс не смог разжать челюсти Дианы – в приступе ее мышцы сократились со сверхчеловеческой силой.

В глазах потемнело.

В отчаянии Григгс сложил свободную руку в кулак и ударил Диану по зубам. Мышцы челюсти не разжались.

Он ударил ее снова. Пузырь крови размером с баскетбольный мяч лопнул, разлетевшись на десятки маленьких пузырьков, забрызгавших лицо и глаза Григгса. Он не смог разжать ее челюсти. Крови было так много, что ему казалось, будто он плавает в ней и не может вдохнуть чистый воздух.

Он вслепую ударил ее кулаком по лицу и почувствовал, что треснули кости, но и теперь не смог высвободить руку. Боль была невероятно сильной, непереносимой. Григгса охватила ослепляющая паника; он хотел только одного – прекратить мучения. Едва ли он соображал, что он делает, когда ударил Диану еще раз. И еще раз.

Вскрикнув, он наконец выдернул руку и, вцепившись здоровой рукой в запястье поврежденной, отлетел назад. Из раны яркими лентами сочились ручейки крови. Ему потребовалось время, чтобы обрести равновесие и способность видеть. Он посмотрел на разбитое лицо Дианы, на окровавленные осколки ее зубов. Все это сделал его собственный кулак.

Вопль отчаяния эхом отражался от стен; его уши наполнились звуками собственной муки. «Что я наделал? Что я наделал?» Григгс подплыл к Диане и обхватил ладонями ее разбитое лицо. Он уже не чувствовал собственной боли, она ничто по сравнению с тем ужасом, что он натворил.