Девушка, которая играла с огнем - Стиг Ларссон (2015)

– Мириам, я и мы все тут работаем круглосуточно уже десять дней. Мы устали и раздражены, пытаясь расследовать чудовищное двойное убийство в Эншеде и столь же мрачное убийство в районе Уденплана. Ваша приятельница каким-то образом имеет отношение к обоим местам преступления. Об этом свидетельствует техническая экспертиза, и поэтому она объявлена в розыск. Вы должны понять, что нам надо во что бы то ни стало найти ее, пока она не нанесла вред другим, а может быть, и себе.

– Я знаю Лисбет Саландер… и не могу поверить, что она кого-то убила.

– Не можете или не хотите поверить? Мириам, мы не объявляем национальный розыск, не имея на то серьезных оснований. Но все же могу сказать, что мой шеф, инспектор криминальной полиции Бублански, тоже не на сто процентов убежден, что виновата она. Мы рассматриваем версию, что у нее был сообщник или что она каким-то образом оказалась втянута в те события. Но мы должны ее отыскать. Вы думаете, Мириам, что она невиновна; ну а если вы ошибаетесь? Вы сами сказали, что не так уж много знаете о Лисбет Саландер.

– Просто не знаю, что и думать.

– Помогите нам докопаться до правды.

– А я задержана за что-то?

– Нет.

– Значит, я могу уйти, когда захочу?

– Формально – да.

– А неформально?

– С вами все еще связано много вопросов.

Мириам задумалась над этими словами.

– Ладно. Задавайте их. Если они будут не ко мне, не стану отвечать.

Соня Мудиг снова включила магнитофон.

Глава 20

Пятница, 1 апреля – воскресенье, 3 апреля

Мириам Ву еще час отвечала на вопросы Сони Мудиг. Под конец допроса появился Бублански, молча сел и стал слушать, не говоря ни слова. Мириам Ву вежливо кивнула ему, продолжая разговаривать с Соней.

Под конец Мудиг взглянула на Бублански и спросила, есть ли у него вопросы. Тот покачал головой.

– Тогда я объявляю допрос Мириам Ву законченным. Сейчас тринадцать часов девять минут.

Соня выключила микрофон.

– Мне кажется, что у вас с инспектором Фасте возникло какое-то недопонимание. Это верно? – спросил Бублански.

– Он не мог сосредоточиться, – хладнокровно заметила Соня Мудиг.

– Он просто дурак, – сообщила Мириам Ву.

– У инспектора Фасте вообще-то много профессиональных достоинств, но для допроса молодой женщины он не самая лучшая кандидатура из наших работников, – пояснил Бублански, глядя прямо в глаза Мириам Ву. – Не надо было мне поручать ему это дело. Прошу прощения.

Мириам изумленно глядела на него.

– Принимаю ваши извинения. Я и сама была с вами не слишком дружелюбна вначале.

Бублански только отмахнулся.

– Не возражаете, если я вас еще о чем-то спрошу под конец, с выключенным микрофоном?

– Пожалуйста.

– Чем больше я слышу о Лисбет Саландер, тем больше недоумеваю. Портрет, который создается со слов знающих ее людей, никак не согласуется с тем, что вырисовывается из бумаг социального ведомства и судебно-медицинских заключений.

– Да?

– Не могли бы вы ответить мне начистоту?

– Ладно.

– Психиатрическая экспертиза, проведенная, когда Лисбет Саландер исполнилось восемнадцать лет, утверждает, что она умственно отсталая и ее рассудок неполноценен.

– Бред! Лисбет, может быть, поумнее нас с вами.

– Она не закончила школу, и у нее нет табеля с оценками даже по чтению и письму.

– Лисбет Саландер читает и пишет намного лучше, чем я. А еще она любит сидеть и выводить математические формулы. Из алгебры. А я и понятия не имею, с чем ее едят, эту алгебру.

– Математические формулы?

– Это у нее хобби.

Бублански и Мудиг приумолкли.

– Хобби? – еще раз переспросил инспектор.

– Какие-то уравнения. Я даже не знаю, что обозначают те значки.

Бублански вздохнул.