Хрустальный дом - Екатерина Оленева (2016)

— Прекрасно. Создайте композицию в классическом стиле, без обертки и бабочек.

Погода была отвратительная. Северный циклон принёс с собой снег вперемешку с дождём.

Во второй половине ноября на улицы Эллинджа обычно ложился снег и грязь подмораживало. А тут сплошной кисель. Колёса автомобилей взбивали лужи как миксером — до пены.

Часы показывали четверть третьего, а вокруг уже сгустились сумерки.

Пристроившись в длинный ряд автомобилей, я пристально вглядывался в поток студентов, хлынувший через двойные двери центрального входа. Взгляд практически сразу выхватил в толпе хрупкую, чуть сутулящуюся под тяжестью рюкзачка, фигурку в серой куртке.

— Катрин!

Она обернулась, но не сразу меня узнала.

— Альберт? — тонкие брови тревожно сошлись над переносицей. — Что-то случилось?

— Вот, решил тебя встретить. Может захочешь со мной покататься по городу?

Катрин продолжала в нерешительности перебирать чуткими пальчиками ремешок рюкзачка:

— Сегодня был трудный день.

— Мы просто посидим и поболтаем. Это несложно.

— Хорошо, — со вздохом согласилась она.

— Это тебе, — протянул я букет.

— С чего ты сегодня такой милый?

— Я всегда милый. Ты просто мало меня знаешь, вот и не заметила.

— Спасибо. Цветы красивые, — спрятала она лицо в ароматных лепестках.

— Рад, что ты любишь камелии.

— Цветы красивые, но… давай на чистоту. Чего ты хочешь от меня, Альберт?

Я нахмурился:

— Чего хочу? — протянул удивлённо. — Хочу, чтобы мы были друзьями.

— Друзьями? — протянула она. — Только друзьями и больше ничего? И потому даришь мне цветы и расточаешь очаровательные улыбки? Я ценю твои попытки быть милым, Альберт, но знаю, что на самом деле ты не такой.

Катрин снова вздохнула:

— Рано или поздно нам придётся серьёзно поговорить. Почему не сейчас? Ты должен понимать — я не такая дурочка, какой кажусь…

— Ты не кажешься мне дурочкой! — попытался возразить я.

— У меня хватает интеллекта, чтобы понять мотивы твоих поступков, — продолжала она, словно не слыша. — По правде говоря, тебя нельзя за это винить. Состояние Элленджайтов принадлежит тебе куда больше, чем мне, и я не возражаю против того, чтобы так оно и было. Только не знаю, как вернуть его тебе законным путём. Такого пути нет.

Она помолчала, кусая губы:

— Ни одного, кроме заключения брака. И в этом контексте становится понятным твоё желание быть милым, — пожала она плечами. — Я благодарна уже за то, что ты не стал разыгрывать из себя рокового соблазнителя. Хотя мог бы.

— Даже не знаю, что сказать на это.

— Ничего не говори. Я верну тебе твоё. И если для этого мне придётся выйти за тебя замуж — я готова. Только с одним условием: ты не будешь разыгрывать из себя Ромео.

— То есть, — насмешливо протянул я, — ты согласна по доброй воле отдать мне всё, что имеешь? Не то чтобы я не был рад такому повороту событий, но ты не думаешь, что это глупо?

— Вся эта история с внезапно свалившимся наследством для меня с самого начала тягостна. Так что, глупо или нет, но я рада тому, что всё закончится. Я без сожалений отдам тебе то, что ты жаждешь получить. Но прошу тебя, Альберт, будем честным со мной.

— Честным? В каком смысле?

— Разве в честности может быть какой-то иной смысл? Быть честным значит не лгать, не притворяться, не хитрить. И, в контексте нашего разговора позволь честно закончить: я не уверена, что мы сможем с тобой любить друг друга как Тристан и Изольда. Но мы можем стать друзьями.

Я притормозил у одного из маленьких бесчисленных кафе, рассыпанных вдоль дороги. Мы вошли внутрь перекусить.

— Ты предлагаешь фиктивный брак? — полюбопытствовал я.

— Возможно со временем наши отношения могут вырасти во что-то большее. Знаю только, чего я точно не хочу — фальшивых ухаживаний, слащавого романтизма и ненужной траты времени на глупое рисование пробитых стрелой сердечек.