Самая хитрая рыба - Елена Михалкова (2020)

У Бабкина лопнуло терпение:

– Да выкладывай уже!

Пронин вздрогнул и обиженно спросил, обязательно ли нужно сразу орать. Он говорил то как взрослый, то как надувшийся подросток, и Сергей никак не мог уследить за этими его скачками.

– Какой-то хрен сбросил в колодец два ствола, – сообщил Коля, после окрика Бабкина вернувший себе способность ясно выражать мысли. – Сам я туда не лазил, мне они на фиг не сдались. Просто рассказал Мансурову. Он даже меня не дослушал: позвал Макса и говорит мне: показывай, где колодец. Ну, я показал. Там промзона, одни бомжи изредка шляются… Мы стащили крышку люка, Белоусов посветил фонариком – елки-палки, точно! Стволы! Этот тип их обернул какой-то ветошью, но мы сразу поняли, что в тряпке именно они. Я до последнего не верил.

– Коля, ты ведь понимал, что просто так от оружия не избавляются, правда? – поинтересовался Сергей.

– Да какая мне разница! Ну, допустим, грохнули кого-то. И что с того? Ты мне морали не читай, мы не в церкви. Трупу не поможешь, помогать надо живым.

– Воистину гуманистическое кредо! – поддержал Макар.

– Вниз вела лестница, ржавая и в наростах. Макс скинул куртку и полез в дыру. Фонарик он держал в зубах, а потом выронил. Мы видели, как он летел, и услышали стук. Антон спросил, что случилось, а Макс крикнул, как из бочки, что все нормально. А чуть позже: «Я стволы нашел!» Мне еще показалось, что голос у него звучит как-то странно, но тогда я на это не обратил внимания, вспомнил уже после.

Илюшин прищурился:

– Колодец канализационной системы?

– Да, я ж говорю: канализация.

– Ясно, – многозначительно протянул Макар, которому и в самом деле было ясно.

– И вдруг Макс затих. Вообще затих, ни звука! Мы стали орать, думали, он шутит, а потом до нас дошло, что дело серьезное. Мансуров говорит: «Я вниз, за Максом!» А меня вдруг будто ударило, как тогда, возле угнанной машины: я вспомнил, что дед рассказывал об отравлениях метаном под землей. Два вдоха – и ты труп. Вцепился в Антона, ору, что не пущу его никуда, если Макс надышался, то он уже мертвый там лежит! А Мансуров улыбнулся и говорит мне, спокойно так: «Коль, ты не волнуйся, главное, сам за нами не лезь». Набрал воздуха – и ухнул туда, как в прорубь. Я не представляю, как он сумел взгромоздить Макса себе на плечи, а потом с ним по этим ржавым ступеням карабкаться! И ведь лестница под ними не обвалилась! Короче, нам везло со всех сторон.

Бабкин вытаращил на него глаза. Везло? В памяти всплыл старый анекдот: «Отзывается на кличку Счастливчик».

– Я принял Макса наверху. Белоусов был в сознании, но ничего не говорил, только мигал, а когда продышался и пришел в себя, рассказал, что у него закружилась голова и, что было потом, он не помнит. Точно пыльным мешком накрыло – и все. А Мансуров, когда его на землю сгрузил и отдышался, полез в колодец снова. И достал-таки эти несчастные стволы! Ну, красава!

– Там был не метан. – Илюшин растер в пальцах листок полыни и принюхался. – Вы действительно везучие люди, потому что в колодце скопился биогаз, а Мансуров быстро начал действовать. Метан или сероводород прикончил бы обоих за считаные секунды.

– А я тебе о чем!

– Что за стволы? – хмуро спросил Бабкин. Бывший оперативник в нем заговорил во весь голос и сказал, что боевое оружие, пусть даже незаряженное, у молодых парней такого склада, как Мансуров, – это красный сигнал тревоги.

– Один – Макарова, второй – «тэтэшка».

– Ты их видел? Своими глазами?

– Ну, видел. Пока Антон их не унес.

– И больше ты о них ничего не слышал…