Охотник - Эндрю Мэйн (2019)

Значит, полосканием она подавляла запах изо рта. Шлюхи заботятся о своей презентабельности. Только сейчас до меня доходит, как я сглупил. Я же про это читал, видел по телевизору. Запущенные дома и новые машины – это точь-в-точь как пресловутый Южный централ Лос-Анджелеса в 1980-е, во время эпидемии крэка. А здесь это метамфетамин.

– Насколько все плохо?

– Месяц назад федералы арестовали за торговлю наркотиками двоих наших полицейских. Но это еще цветочки…

Я указываю кивком на фотографии солдат на стене.

– Казалось бы, здесь есть кому позаботиться о законности…

Джиллиан окидывает взглядом фотографии.

– Никто из них не вернулся домой. Хадсон отличается не только метамфетамином. Здесь погиб самый большой процент спецназовцев на душу населения среди всех малых городов. Мы потеряли больше людей, чем где-либо еще.

Стало быть, этот город – ответ на вопрос, что будет, если перебить лучших и храбрейших. Вы оказываетесь во власти смертельной эпидемии, превращающей молодежь в склонных к насилию социопатов.

Так создается великолепная среда для убийцы: добро пожаловать, вытворяй что пожелаешь!

– Вы знаете что-нибудь про Челси?

– Нет, – качает головой Джиллиан. – Когда она пропала, я была в Форт-Брагге.

– Работали?

– Резервист, как и мой муж.

– А теперь?

– Уволилась. – Она вздыхает. – А он так и не вернулся домой. Здесь жили его родители.

Мне не приходит в голову, что на это сказать. Сейчас мне совестно вспоминать о своей боли. Джиллиан отходит от моего столика:

– Гости заждались. Мне нужно проверить другие столики. Можете передохнуть, я раздумала указывать вам на дверь.

– Спасибо. А вы знаете кого-нибудь, кто мог бы рассказать мне про Челси?

Она качает головой.

– Единственная, кто приходит мне в голову, только что надрала вам задницу. Зато теперь она сможет прикупить метамфетамину.

– Восхитительно…

Глава 29. Открытые раны

Джиллиан обслуживает гостей и параллельно рассказывает мне все городские сплетни. Потом она называет мне мотель, куда реже всего наведываются с проверками подчиненные местного шерифа.

«Криксайд Инн» остался в тех незапамятных временах, когда цветное телевидение было приманкой для постояльцев, как нынче беспроводной Интернет. Когда я вхожу, управляющий, пожилой мужчина с козлиной бородкой, листает стопку журналов о рыбалке. Он бросает на меня взгляд и решает, что ничего не хочет знать о моих синяках. Я получаю ключ и ковыляю в свой номер, а потом трижды возвращаюсь, чтобы перенести весь багаж. Что, конечно, бесполезно, учитывая, что я не намерен задерживаться здесь дольше, чем на день-два; надеюсь, этого времени хватит, чтобы прийти в себя и без приключений доехать до Остина.

На кровати я устраиваю себе гнездо, обложившись подушками, чтобы было легче сидеть. Утратив бдительность, я кладу ноутбук на живот – и вскрикиваю от боли. Центр синяка окружен кольцом приятного желтого отлива. Красота! Я почти уверен, что могу разглядеть марку ботинка, который носил дружок Эмбер.

Хадсон-Крик стал для меня болезненным тупиком. Единственный человек, с которым я хотел поговорить, чуть не отправил меня в больницу. Чтобы не быть полным лодырем, я решаю поискать в Интернете, нет ли у Челси знакомых, кто менее скор на расправу и с кем можно было бы поговорить. На старой фотографии в Инстаграме она в обществе «трех лучших подруг». Я узнаю Эмбер – раньше она стриглась короче и была посветлее. Две другие отмечены как Дженнифер и Лайза. Фотография сделана на кухне. Стоя перед камерой в пижамах и с банками пива в руках, девушки корчат рожицы. Ничего примечательного, всего лишь четыре девушки, веселятся в пятницу вечером.