Охотник - Эндрю Мэйн (2019)

Несколько дней… А ведь мне пора обратно в Остин. Может, мне приехать сюда после занятий и вернуться в воскресенье вечером? Ладно, подумаю над расписанием потом. Я рассовываю пробирки по карманам и аккуратно застегиваю на мешке молнию. Никто не догадается, что мешок открывали. Даже если бы судмедэксперт узнал, что кто-то еще брал образцы, он не смог бы сказать, откуда именно. Мои перчатки в грязи и засохшей крови, поэтому я стягиваю их, выворачивая наизнанку, и прячу в карман. Прикладываю ухо к дверце. Снаружи тихо.

На мгновение меня охватывает паника, когда я не могу найти ручку, чтобы открыть дверь изнутри. Я содрогаюсь от мысли о том, что могу застрять в этом железном гробу, в невыносимом зловонии. Но тут пальцы нащупывают ручку, и я чувствую волну облегчения. Я медленно приоткрываю дверцу – совсем чуть-чуть. Ставя ногу на тротуар, я чувствую, что что-то не так. Сквозь запах гниющей плоти Челси я чувствую запах табачного дыма. Я оглядываюсь и вижу полицейского Гюнтера. Он роняет сигарету и смотрит на меня в упор.

– Что еще за хрень?! – Его рука тянется к револьверу. – На землю, живо!

Вот дерьмо.

Глава 43. Козел отпущения

Человеческая психология для меня – вещь абстрактная, я могу попробовать понять ее разве что постфактум. Но сейчас приходится соображать на месте. Злоба во взгляде Гюнтера и его раздувшиеся ноздри указывают на то, что он злится на меня не только потому, что поймал меня на месте преступления. Между ним и Челси что-то есть. Какая-то связь, не ограничивающаяся родством. И я вторгся на чужую территорию.

Еще я понимаю, что через несколько минут буду лежать на земле и в наручниках. А потом меня ждут обвинения в нарушении целостности вещественных доказательств и наверняка за кражу образцов с трупа. Мое маленькое расследование, желание выяснить, что произошло с Джунипер, да что там – вся моя жизнь, пойдут под откос, если я сейчас же не найду выход из этой ситуации.

Продолжая стоять, я предпринимаю первую попытку.

– Просто захотелось взглянуть на раны.

– На землю, я сказал! – Слова вырываются с железным лязгом.

Он уже выхватил пистолет и целится мне в лицо. Еще секунда – и он нажмет на курок, пуля пробьет мне лоб, продырявит череп и оставит в затылке выходное отверстие диаметром пять сантиметров, забрызгав стекло микроавтобуса моими мозгами.

– Я могу узнать, кто это сделал…

Оказывается, я уже стою с поднятыми руками, психологически это означает, что я в его власти. Он застал меня за нарушением, и на языке тела я уже сознался, приняв позу повиновения. Если бы можно было отмотать ситуацию на несколько секунд назад, то вместо того, чтобы уставиться на него с видом испуганного и виноватого человека, я бы улыбнулся и сделал вид, что не удивился, заметив его.

Еще мгновение – и если я не подчинюсь его приказу, то он сделает шаг вперед, приставит мне к голове пистолет и защелкнет на моих запястьях наручники. Он обучен не стрелять в неподвижного человека, но любое сопротивление аресту имеет право считать угрозой своей безопасности. Обычно копы убивают безоружных, когда чувствуют угрозу при физическом контакте, или спускают курок от испуга, не понимая, что уже жмут на него слишком сильно. Некоторые носят пистолеты с тугим спусковым крючком – это делает случайный выстрел менее вероятным. Но Гюнтер, сдается мне, не из таких. Он совершенно уверен, что не оплошает в критической ситуации. Следующие несколько секунд покажут, так ли это.

Я стою неподвижно, пока он меня обходит, но продолжаю говорить.

– В этих ранах есть что-то неправильное. Думаю, это не просто…

Он хватает меня за правую руку и заламывает ее назад. Я не сопротивляюсь, зная, что иначе он воткнет дуло пистолета мне под ребро. Я прибегаю к другой тактике: использую его фамилию и указываю на общую цель.

– Гюнтер, мы можем это решить.

На запястье больно защелкивается наручник.