Охотник - Эндрю Мэйн (2019)

Человек, убивший Джунипер, несомненно, получил от этого большое удовольствие. Он мог задушить ее или перерезать ей горло, но нет, его целью был сам акт убийства. Это логика возвращает меня к мысли о методе.

– Вы когда-нибудь слышали об убийствах, выдаваемых за нападения диких зверей?

– Это когда труп маскируют под жертву зверя?

– Нет, когда убивают как зверь.

– Практически всем преднамеренным убийствам на войне присущ некоторый звериный символизм: у военных отрядов часто бывают талисманы с животными, когти и клыки зверей носят как обереги. Доисторический человек надевал на себя шкуру другого хищника, чтобы получить его силу.

– А как насчет самого акта убийства? Бывали ли случаи, когда убийца сознательно заимствует у зверя сам метод убийства?

– Это уже посложнее. До переселения в саванну мы были всеядными и легко приспосабливались и ели существ только значительно меньше нас. Нам пришлось изобрести копья и метательные снаряды, потому что наши зубы и ногти не были приспособлены к охоте. Мимикрия – малоэффективный способ убийства, за немногими исключениями.

– Что это за исключения?

– Некоторые виды оружия, имитирующие способ охоты животных.

– Какие именно?

– Идемте.

Глава 51. Зубы акулы

Сивер ведет меня в другой угол подвала и снимает пыльную картонную коробку с высокой полки. Сняв крышку, он достает плоскую дубинку, утыканную по краям белыми зубьями, как цепь бензопилы.

– Такие штуки делали на Гавайях, там они называются «лейомано», местные используют зубы тигровой акулы. Похоже на дубинки «макуауитль» из Центральной Америки. Этот лейомано нашли в кургане в Иллинойсе, зубы тут от большой белой акулы. Строители кургана, очевидно, вели торговлю на значительном расстоянии от дома, иначе откуда у них эти зубы?

Он протягивает мне дубинку – кончики зубов все еще острые. Не хотелось бы ощутить их на своем теле.

– Забавно, что некоторые антропологи считают это более гуманным оружием, чем меч; доказательством того, что их обладатели были добрее, чем мы думаем. На самом деле такое оружие свидетельствует об отсутствии у людей железа или бронзы. Получивший удар таким оружием умирал от инфекции и сотни рваных ран, которые не зашить так же легко, как одну большую.

Я отдаю ему дубинку.

– Но вряд ли пострадавшего приняли бы за жертву акулы.

– Вряд ли. Для гавайцев это скорее символическое оружие, вам нужно что-то более практичное? – Он убирает дубинку в коробку. – Пойдемте к другому шкафу.

Сивер достает из ящика зазубренный нож.

– Это «керамбит». Сделан по подобию когтя. Вы можете найти современные версии в большинстве магазинов холодного оружия.

Он роется в другом ящике и достает металлическую ручку с острыми гвоздями.

– Это «чжуа», когтистый посох, использовавшийся, чтобы стаскивать всадников с лошадей и вырывать щиты.

Я рассматриваю крючки на конце. Это уже ближе, но не они оставляли глубокие борозды на телах жертв. Мы переходим в другое помещение, где он перебирает коробки, пока не находит нужную.

– Слыхали про багх накх – «коготь тигра»? Эта из Индии, но имеются вариации и в других культурах. В девятнадцатом веке раджи заставляли людей драться на таких штуках друг с другом, пока кожа не слезала. – Он разматывает тряпку и достает кастет с четырьмя торчащими длинными лезвиями.

Я не верю своим глазам. Хотя я представлял, каким могло быть оружие, я не предполагал, что это что-то известное.

– Берите! – Он протягивает железяку мне. – Девушкам-индуисткам давали их для самозащиты во время массовых беспорядков в Калькутте, в сороковых годах двадцатого века.