Тайная мать - Шалини Боланд (2019)

Внезапно темный зимний вечер кажется мне уже не таким мрачным. Я сую телефон в сумку, и мы с Кэролайн выходим во двор. Даже нога у меня болит как будто меньше. Но, увидев ее «Фольксваген Пассат Истейт»[3], я понимаю, что репортеры сразу заметят меня на пассажирском сиденье. Думаю, та же мысль приходит в голову Кэролайн, потому что она останавливается и, сложив губы трубочкой, критически глядит на свою машину.

– А что, если я залезу в багажник? – предлагаю я. – Он, кажется, большой.

– Ты не против? – спрашивает Кэролайн непривычно тонким голосом. – А то ведь они привяжутся к нам, верно? – Я прямо-таки чувствую панику, которая исходит от нее в этот миг. Наверняка она уже жалеет, что ввязалась во все это.

– Ничего, все будет нормально, – отвечаю я. – Так я по крайней мере спрячусь, и они не узнают, что я выехала с работы. Может, мне даже удастся спокойно сделать покупки.

– Ну тогда пойдем. – Кэролайн открывает заднюю дверцу, а я забираюсь в просторный багажник и укладываюсь в нем на боку, как жертва мафии.

– Если ты прикроешь меня одеялом… – начинаю я.

– Это собачье одеяло, – говорит она. – Оно не очень чистое.

– Ничего страшного, это же ненадолго. И придвинь ко мне вон тот мешок с резиновыми сапогами.

Кэролайн смотрит на меня в упор, и я хихикаю. Она с трудом прячет улыбку.

– Я уже несколько месяцев не смеялась, – говорю я. – Боюсь, с непривычки лицо треснет.

– Да, не каждый день доводится ездить с таким шиком, – поддакивает Кэролайн.

И тут мы обе начинаем хохотать, как безумные, так что я уже всерьез начинаю опасаться за целостность своей физиономии. Слезы бегут по щекам и у Кэролайн, и у меня, по всему двору эхом раздается наш хохот. Я все еще всхлипываю, когда хозяйка автомобиля принимается приводить в порядок его заднюю часть.

– Ну вот, – удовлетворенно говорит она. – И не догадаешься, что под этой кучей барахла кто-то есть.

– Ты уверена, что не пожалеешь? – спрашиваю я ее из-под одеяла; запах старой псины наполняет мне нос.

– Уверена, – отвечает она. – Только лежи там и не шевелись. Я скажу тебе, когда можно будет вылезти.

Вскоре мы уже подъезжаем к воротам, и я слышу, как на бедную Кэролайн со всех сторон обрушивается град вопросов.

– Тесса еще на работе?

– Во сколько она выходит?

– Вы с ней дружны? Не хотите дать нам интервью?

А ведь я даже не задумывалась о том, каково теперь моим бедным коллегам. На их месте я ужасно злилась бы на меня за то, что добавила им сложностей. Надеюсь, никто из них не поддастся искушению поболтать с прессой, хотя, с другой стороны, на работе я почти ни с кем не общаюсь, так что если кто и разговорится, то сказать им будет особо нечего.

* * *

Кэролайн без всяких происшествий довозит меня до супермаркета. Когда я выхожу из машины, вид у нее почти хмельной от радости, что все закончилось. Быстро оглядываюсь и вижу, что никто из пешеходов не обращает на меня никакого внимания. Какая это роскошь – спокойно походить по магазину!

Достаю из кармана куртки рабочую вязаную шапочку, натягиваю ее на самые глаза и вхожу в ярко освещенный супермаркет, молясь про себя, чтобы никто меня тут не узнал. Взяв корзину, иду с ней в заполненный людьми проход и начинаю выбирать товары. В животе у меня бурлит, когда я кладу себе в корзину свежий фруктовый салат, готовую пасту арабьята, сырную нарезку, молоко, которое можно будет добавлять по утрам в хлопья, и два шоколадных эклера в картонной коробочке. Мне приходится сдерживать себя, чтобы не разорвать упаковку и не наброситься при всех на пирожные. От голода у меня начинает кружиться голова. Тогда я говорю себе, что набрала достаточно, вот только хлеба еще возьму и пойду на кассу.