Тайная мать - Шалини Боланд (2019)

– И то, что вы звоните ему в любое время дня и ночи, никому не поможет. В том числе и вам. Это эгоистично, вы разве не понимаете? Послушайте, Тесса, вам надо отпустить прошлое, позволить Скотту жить его жизнью и продолжать свою. – На лице Тредуорт написано выражение наигранного сочувствия – типа она понимает, каково мне. Хотя что она там может понимать – судя по ее виду, ей лет двенадцать, не больше.

– Сколько вам лет? – спрашиваю.

Рука Элли все еще лежит на моем рукаве, и я стряхиваю ее прочь.

– Прошу прощения? – отзывается она.

– Да всё вы поняли. Я про возраст – сколько вам лет?

– Двадцать шесть, только я не понимаю, какое это имеет отношение…

Значит, она на десять лет моложе меня. И эта сопливка, которая вчера только из детского сада вышла, еще смеет давать мне советы, как мне жить мою жизнь! С этого момента я перестаю доверять себе. Если открою сейчас рот, то такое ляпну или сделаю… Пузырьки еле сдерживаемой ярости поднимаются на поверхность моего «я», но мне не с руки именно сейчас попасть в тюрьму за антиобщественное поведение, так что я сдерживаюсь и лишь смотрю на нее.

Молчание повисает между нами, как грозовая туча. Элли прикусывает губу, уверенность ей явно изменяет. Уже хорошо. С ее губ стекает ручеек слов, но я уже не слышу. И не реагирую. Она снова кладет руку мне на рукав, так же снисходительно, как и в первый раз. Я опять ее стряхиваю. Потом поворачиваюсь к ней спиной. Возвращаюсь туда, где все еще стоит на полу моя корзина, беру ее и иду к кассе. Я не оборачиваюсь и не знаю, что она там делает; надеюсь только, что она не вздумает меня догонять. Если все же вздумает, то за последствия я не отвечаю.

Глава 14

Не помню ни как я выстояла очередь в кассу, ни как рассчиталась за покупки, ни как добралась с ними до дома. Голова все еще полна Элли и ее снисходительными словами. Неужели Скотт в самом деле сообщил ей имя Гарри? Она как-то занервничала, когда я спросила ее, откуда она его узнала. Но больше всего меня бесит то, что эта пигалица считает, будто имеет право указывать мне, как реагировать и что чувствовать. Да, у нас со Скоттом все кончено, но как она смеет читать мне мораль?

Возле дома я бурей проношусь сквозь молнии фотовспышек, щелчки затворов и крики моего записного приветственного комитета. Я так зла, что почти не вижу и не слышу ничего вокруг. Протопав по дорожке, открываю дверь и щелкаю выключателем в прихожей. Достало меня уже красться по собственному дому, сидеть, притаившись, в темноте… Вношу в кухню покупки и начинаю с грохотом распихивать их по полкам шкафов и холодильника, не думая о том, что куда кладу. Из ящика со столовыми приборами беру большой нож и проделываю им дырки в упаковке с арабьятой, прежде чем поставить ее в микроволновку. Пока она греется, я сую в рот сразу половину шоколадного эклера. Ну и что, что я ем сладкое перед основным блюдом – после такой паршивой недели, какая у меня выдалась, я чувствую, что имею право есть что угодно и в каком угодно порядке.

Липкая шоколадная глазурь и сливочный крем имеют божественный вкус, так что я сажусь за стол, нарезаю на кусочки вторую половинку эклера и отправляю их в рот раньше, чем успеваю прожевать и проглотить первую. Но несмотря на то, что я вовсю наслаждаюсь кондитерским изделием, мое тело по-прежнему напряжено от злости. Я упираюсь лбом в стол и издаю крик ярости. Да, Элли, конечно, высокомерная корова, но она такая хорошенькая! Безупречная внешность. Неудивительно, что Скотт на нее запал. А еще у нее будет ребенок. Его ребенок – сводный братик или сестренка наших умерших близнецов… Отрываю голову от стола и еще раз ударяюсь в его крышку лбом – бац! Еще… и еще. Не так сильно, чтобы нанести себе реальный вред, но достаточно громко и убедительно, чтобы выгнать из тела ярость.