Тайная мать - Шалини Боланд (2019)

Я не отвечаю. Да и что я могу сказать? Неприятно сознаваться себе в этом, но Карли была права – вся эта история куда более странная, чем я думала. Вот хотя бы почему бывшая домработница Фишера ходит за мной хвостом, а говорить отказывается? Может, она приглядывает за мной с какой-то целью? Может быть, она все еще у него на службе, только втихую? Но зачем это им? И при чем тут вообще я?

Что еще я могу сделать? Мне как-то не верится, что есть смысл снова идти к ней на квартиру. Зачем – ходить с безутешным видом у нее под окнами и волноваться? Хотя моя неприязнь к Карли нисколько не уменьшилась, но надо отдать ей должное: именно она дала мне хорошего пинка, который заставил меня оторвать зад от дивана и начать делать что-то для своего спасения. Например, выяснять, на самом ли деле за кулисами всех событий последнего времени кроется что-то странное.

И тут я понимаю, что еще можно сделать… Правда, это такая сумасшедшая мысль, что у меня сразу учащается пульс и немеют кончики пальцев. Звуки кафе то отдаляются, то снова делаются ближе. Неужели я в самом деле об этом думаю?

* * *

С помощью навигатора я ползу в маленькой «Тойоте» по замерзшим проселочным дорогам, а вокруг бушует настоящая метель. От жидкого дневного света утешения мало. Снег начался еще в Винчестере. Надо было узнать прогноз погоды, прежде чем ехать. Но теперь уже поздно. Выйдя утром из кафе, я опустошила нашу со Скоттом совместную кредитную карту и взяла на эти деньги в прокате автомобиль. Из-за чего теперь мучаюсь угрызениями совести. Я же обещала себе, что никогда не воспользуюсь этой картой – надо было разрезать ее, чтобы соблазна не было. Но я говорю себе, что это ради благой цели. Опять же, оглядываясь назад, понимаю, что и выезжать надо было пораньше, но пока я моталась по городу в поисках дешевого проката, пока заполняла у них всякие бумаги, из Лондона удалось выехать только за полдень.

Следуя указателям объезда – кто-то попал в аварию, – проезжаю через чудной маленький городок Вимборн: теплые огоньки его витрин и кафе так и манят бросить руль и зайти посидеть. Но я не обращаю на них внимания и гоню машину через город насквозь, в поля Дорсета: мои пальцы закаменели вокруг руля, взгляд мечется с экрана навигатора на дорогу впереди и обратно, крупные снежинки сыплются на ветровое стекло, как бомбы при вражеском авианалете.

Дорога вертится и так и эдак, но не может вырваться из тисков заснеженных живых изгородей по обе стороны. Каждый раз, когда навстречу мне показывается машина, я жму на тормоза – я ведь не знаю здешних закоулков и потому боюсь в кого-нибудь врезаться. Дорожные знаки у поворотов на темные, узкие тропинки показывают странные названия деревень: Уитчемптон, Гуссидж-Олл-Сэйнтс, Монктон-ап-Уимборн и Сикспенни-Хэндли.

И вдруг наконец-то вот он: знак с надписью Крэнборн. Часы на приборной панели показывают 14:50. Я за рулем уже почти три часа, что само по себе, может быть, и немного, но дело в том, что в последний раз я делала это год назад, когда мы со Скоттом возвращались с барбекю у друзей в Суррее и я вела его «БМВ». День, который лучше не вспоминать. Всю дорогу домой мы ужасно ссорились – наверное, именно тогда нашему браку и наступил конец.

Наверное, я сошла с ума, раз решилась на такое: поехать домой к Фишеру. Но мне уже и в самом деле нечего терять. Ну посадят меня в тюрьму; разве это будет хуже той жизни, которую я веду сейчас? Пленница в собственном доме. Который я больше не люблю. Нет, надо быть смелой. И потребовать ответов на свои вопросы. Явиться к этому типу и прямо спросить его, почему я оказалась замешанной в эту драму. К тому же, если уж совсем начистоту, слова Карли о том, что Джеймсу Фишеру потребовалось четыре дня, чтобы заявить о пропаже сына, встревожили меня не на шутку. И я ничего не могу с собой поделать: мне необходимо убедиться, что с Гарри всё в порядке.