Тайная мать - Шалини Боланд (2019)

Сердце громко колотится. Я – на частной территории. Не думать об этом. Сквозь ветви голых деревьев я напряженно вглядываюсь в дальний конец узкого и длинного сада, изо всех сил стараясь не думать о том, что мне очень хочется пописать. Наконец мне все же удается заставить себя начать двигаться к дому, оставляя на ровной заснеженной лужайке цепочку четких, свидетельствующих против меня следов.

Добравшись до чуть приподнятого внутреннего дворика, я сначала замедляю шаг, а потом и вовсе останавливаюсь, не зная, что делать дальше. Неужели я вправду найду в себе силы постучать в дверь к этому абсолютно не знакомому мне человеку? Я потихоньку подбираюсь к окну справа от входа и заглядываю в него, приложив к стеклу обе ладони, чтобы защититься от въедливого света внезапно вспыхнувшей соседской сигнализации, которая нервирует меня еще больше. Передо мной кухня. Несовременная, с видавшей виды американской газовой плитой и шкафчиками по моде 60-х. В кухне полный бардак: из раковины торчит пирамида грязных тарелок, по полу разбросаны старые сапоги и туфли; все рабочие поверхности, включая обеденный стол в дальнем конце помещения, завалены каким-то непонятным барахлом.

Пересекаю террасу и подхожу к окну слева от входа. Шторы на нем задернуты, но не до конца. В середине есть маленькая щель – она-то и позволяет мне заглянуть внутрь. Массивный овальный стол занимает основную часть пространства этой, как мне представляется, обеденной комнаты. На столе стоит древний компьютер, вокруг него – груды скоросшивателей и разных бумаг. Я начинаю сомневаться, а дома ли вообще Фишер и его сын. Но в эту самую секунду дверь столовой распахивается, и под потолком вспыхивает люстра, заливая все пространство потоками яркого света. Входит Джеймс Фишер, высокий и до жути настоящий.

Я застываю, когда он останавливается, глядя на меня в упор. Черт возьми. Он делает ко мне шаг, и внутри у меня все как будто разжижается. И как только я не взвизгнула от ужаса? Отскакиваю от окна и прижимаюсь спиной к стене, сердце стучит, точно молот, под шапкой и шарфом прошибает пот. Заметил или нет? Конечно, заметил, как же иначе?

На подгибающихся ногах я снова делаю шаг к окну, дрожащими руками хватаюсь за подоконник, заглядываю в щель между шторами и вижу, как он садится за компьютер, даже не глядя в мою сторону. Облегченно перевожу дух. Но, видя вблизи, какой он серьезный и даже строгий в очках, с этой своей бородой, я невольно спрашиваю себя: как мне набраться смелости задать ему все те вопросы, которые я приехала задать? А если я все же не осмелюсь это сделать, что мне остается? Разворачиваться и ехать назад, в Лондон, признав всю эту длительную и дорогостоящую вылазку напрасной тратой моего времени и сил? Нет уж. А еще меня сильно раздражает, что некая часть моего «я» хочет доказать Карли: «Смотри, я не полная размазня. Я тоже кое-что умею, я и без твоей помощи могу очистить свое имя. А заодно и без твоих сомнительных методов». Тут мне приходится закрыть глаза на то обстоятельство, что вообще-то в данный момент я нарушаю закон.

Еще минуту наблюдаю за Фишером, параллельно работая над тем, чтобы выровнять дыхание, успокоиться и сформулировать про себя вопросы, которые я хочу ему задать. А заодно решить, как мне убедить его выслушать меня. Но мой мозг отказывается повиноваться. Все мысли смешались в нем в кашу. Так что остается либо продолжать стоять тут, как прибитая, либо сделать те несколько шагов, которые отделяют меня от двери, и постучать.

Поколебавшись еще несколько минут, я вдруг обнаруживаю себя перед дверью кухни, причем моя рука уже зависла над стеклом, готовая стучать в него. Опускаю ее трижды. Тук, тук, тук. Стекло толстое, от ударов оно вибрирует, дребезжит внутри деревянной рамы. По-моему, стук вышел даже неприлично громким, но слышал ли его Фишер в соседней комнате, это еще вопрос.

– Папа!

Это он. Гарри. Вот он. Маленькая, расплывчатая из-за стекла фигурка показывается в коридоре, приближается.