Смертный приговор - Андреас Грубер (2018)

Сабина была слишком возбуждена, чтобы сомкнуть глаза этой ночью. Она завела машину и решила ехать назад в Висбаден. У нее был еще один день, и чем быстрее она встретится со Снейдером, тем лучше.

VII. Воскресенье, 8 сентября

Хуже правды на свете может быть только одно – не знать правду.

Ева-Мария Ауэрсберг

49

Проехав половину пути, Сабина сделала остановку на автостоянке и попыталась часок вздремнуть в машине. Она была усталой, но все еще взбудораженной. В таком состоянии она и добралась до Висбадена в пять утра.

Курьеры на мопедах уже развозили газеты, а некоторые «жаворонки» выгуливали своих собак на поводке. Но большая часть города по-прежнему пребывала в глубоком сне. Воскресенье было ее последним днем в кампусе, в понедельник утром нужно будет освободить комнату. Сабина поехала не в академию, а прямиком к Снейдеру домой.

Она затормозила на лесной дорожке, и фары ее автомобиля вырвали мельницу из утренних сумерек. Сабина немного подождала, но не заметила в здании никакого движения. Она вышла из машины и направилась на террасу. Время поджимало, и она не могла считаться со Снейдером. Было половина шестого утра, на горизонте уже появилась светлая полоска – Сабина нажала большим пальцем на кнопку дверного звонка… и удерживала дольше, чем нужно. Плевать! Она позвонила еще раз.

Ни единого шороха.

Сабина подождала немного, потом набрала номер сотового Снейдера. Из дома не доносилось ни звука. Только ручей журчал, да какая-то птичка чирикала в лесу.

Черт, где его носит?

Сабина посмотрела на теплицу. Велосипед по-прежнему стоял там. Она оставила сообщение на голосовой почте, чтобы Снейдер срочно позвонил ей. Потом составила два плетеных кресла вместе, взяла со скамьи плед и завернулась в него. Она подождет Снейдера здесь. Пока Сабина устраивалась в креслах и прислушивалась к лесным шорохам, она заметила, как влага утренних сумерек проникает сквозь плед и одежду до самых костей. Наконец у нее закрылись глаза.

Услышав какой-то шорох, Сабина до смерти перепугалась. Она действительно заснула. Над лесистыми холмами висел туман, лужайки сверкали в утренней росе. Сквозь ветви деревьев уже пробивалось солнце. Было полдевятого. Сабина повернула голову на шаркающий звук и в следующий момент подскочила от неожиданности, когда на колени ей запрыгнула собака. Небольшой откормленный бассет с короткими лапами преданно смотрел на нее.

– Какой ты тяжелый, – закряхтела она, когда пес повертелся у нее на коленях, потом улегся на плед и сунул морду ей под руку.

– Где твой хозяин? – спросила она, но пес только удовлетворенно хрюкнул.

Сабина сладко зевнула и рассеянно почесала бассета за ушами. Видимо, ее усталость была заразительна, потому пес тоже раскрыл пасть.

– Фу, закрой рот! – приказала Сабина.

Бассет послушался и снова зарылся мордой ей под руку. Она погладила его и нащупала его ошейник. На кожаном ремешке было что-то написано. «Винсент». Сабина невольно рассмеялась. Бассета действительно звали Винсент, как Ван Гога, нидерландского художника. Совпадение? Вряд ли. Очевидно, Снейдер купил ошейник этой «шавке», как он назвал пса.

– Скучаешь по своему другу Мартену? – прошептала она. – Наверняка… Он тоже одиночка, как и ты.

Словно поняв ее, собака поднялась, ткнулась мордочкой Сабине в шею и принялась лизать ее лицо.

– Прекрати немедленно, это мерзко!

Но пес не останавливался.

– Ты наверняка голодный, – пробормотала она. – Пойдем, у меня есть идея.

Она подтолкнула бассета с коленей на землю и размотала плед. На ватных ногах направилась к входной двери, Винсент поковылял за ней на своих коротких лапах. Сабина открыла керосиновую лампу, которая висела на стенном крючке рядом с дверью, и ощупала дно. Ключ по-прежнему лежал там. Услышав знакомое бренчание, Винсент радостно завилял хвостом.