Смертный приговор - Андреас Грубер (2018)

Если бы ветер не так сильно свистел в ушах, я бы уже услышал шум моря. Скоро я вижу первые вспышки на горизонте. Через час прилив достигнет своего пика. У меня остается не так много времени. Вскоре солнце полностью скроется за горизонтом.

Еще несколько сотен метров. Мои ботинки все глубже уходят в ил. Катарина своим весом вдавливает меня в песок. Это становится бессмысленным. Ил, налипающий мне на лодыжки, мешает идти.

Наконец я опускаю ее с плеч, подхватываю под мышки, иду дальше спиной перед и волоку ее за собой. Сейчас я смотрю назад. Передо мной только «Ноев ковчег» и причал, которые с каждым шагом удаляются от меня. Прибрежной полосы я уже не вижу. Мир вокруг стал слишком темным.

Неожиданно я погружаюсь в воду. Первые волны омывают мои ботинки. Меня обдает ледяным холодом, но я уже добрался до цели и оглядываюсь по сторонам. Всего в нескольких метрах из песка торчит деревянная свая. Она кажется достаточно прочной.

Словно догадавшись, что сейчас произойдет, она раскрывает губы и бормочет что-то невнятное. Она шевелит пальцами. Но я почти у цели, и вторая доза не понадобится. Она полностью приходит в себя, уже сидя в иле – у сваи, со связанными за спиной руками.

Я беру вторую веревку с пояса и крепко обвязываю ее тело. Затем показываю ей свой складной нож с деревянной ручкой. Охотники разрезают им сало. Я тоже. Она все понимает и начинает кричать. Я разрезаю ее блузку и бюстгальтер и стягиваю с нее брюки. Трусы оставляю. Она бы не хотела, чтобы я бросил ее там полностью обнаженной.

Когда она осознает, где находится, кто я и что она привязана к столбу на краю света, где криков никто не услышит, ее вытянутые ноги уже лежат в углублениях, которые я вырыл голыми руками. Ее белая плоть исчезает в иле, и скоро все выглядит так, словно на веревках подвешена только отрезанная верхняя часть туловища. Крупный песок с осколками ракушек до крови стирает мне ладони, но этого никто не заметит. Я позаботился, чтобы за это поплатился другой… Почему вы так странно смотрите?

– Каково это – возложить вину за убийство на другого? Что это за чувство?

– Возложить вину? Это гораздо больше. Будь у него возможность, он бы сделал все точно так же. Я просто освободил его от этого груза и устроил все в его вкусе. С таким же успехом он мог бы сделать это сам.

– Как вы узнали о его психологической травме?

– В его медицинской карте полно протоколов его ночных кошмаров. В них он собственноручно толкает свою мать в силосорезку в тот дождливый день. Вертящиеся ножи отрезают ей пальцы, руки, ноги и разрывают ее на куски.

– Но он убил ее не намеренно, это был несчастный случай.

– А он это тоже знает?

– Вероятно, нет. Что вы испытывали, когда убивали эту молодую девушку аналогичным образом?

– Я приставляю нож, разрезаю ее, и на секунду чувствую себя им. Дождь смывает кровь с ее тела. Соль очищает раны. Морская вода омывает тело, которое все больше и больше распадается на куски.

– Почему именно эта молодая девушка?

– Она оказалась поблизости.

– Потому что она похожа на его мать?

– Возможно.

– Откуда вы знали эту девушку?

– Как я сказал, она оказалась поблизости.

– В действительности, вы несколько недель наблюдали за Каспареком, получили доступ к протоколам его психотерапевтических сеансов, изучали его и, возможно, даже разговаривали с его психиатром. Вы тогда наткнулись на Катарину?

– Это было неизбежно. Она работала в ресторане.

– Но Каспарек никогда не совершил бы этого убийства.

– Вы так уверены? Оно освободило бы его от кошмаров.

– Разве это не задача его лечащих врачей?

– Конечно.

– Но вы не врач.

– По крайней мере, не инженер человеческих душ.

– Почему вы чувствовали призвание совершить это преступление?