Смертный приговор - Андреас Грубер (2018)

– Они остаются на почтовом сервере, – ответил он.

– Ты видишь, когда было создано это правило?

Герхард кликнул несколько раз мышкой.

– Четвертого августа прошлого года.

– В почтовом ящике есть более старые сообщения от этой Мишель?

– Ты вдруг стала любопытнее меня, – упрекнул ее Герхард, но отсортировал папку с входящими по именам. – Нет.

Мелани принялась кусать ноготь.

– Прекрати! – Герхард ударил ее по пальцам.

Она бросила на него предостерегающий взгляд.

– Нам все-таки необходим доступ в Интернет. У тебя получится? Я хотела бы посмотреть, не лежат ли на почтовом сервере сообщения от этой Мишель.

– Чем она тебя так заинтриговала?

– Правило было создано за три недели до похищения Клары.

– Понимаю, – буркнул он. – Дело начинает принимать интересный оборот.

Мелани наблюдала, как Герхард настраивал на компьютере их собственную сеть. Потом ввел их пароль и установил интернет-соединение.

– Если хочешь, можем сразу посмотреть и посты в Фейсбуке, – предложил он.

– Эта Мишель интересует меня больше.

Он открыл сайт веб-почты Телекома, ввел адрес Клары, но в следующий момент разочарованно откинулся назад.

– Я надеялся, что ее пароль сохранен, но нет. – Он беспомощно посмотрел на Мелани. – Ты тоже вряд ли знаешь?

– Попробуй Феликс.

Герхард ввел имя.

– Ошибка!

Они безуспешно перепробовали Monsterhigh, Justinbieber и прочие темы, пока им наконец не повезло с детективной серией TKKG, и они успешно вошли в веб-интерфейс почты. Герхард кликал на папки с входящими, черновиками и отправленными сообщениями, но его лицо все больше вытягивалось.

– На сервере лежит много чего, но ни одного сообщения от [email protected] туда не приходило.

– Или же его удалили. – Мелани откинулась назад и сложила руки на затылке.

Наверняка Рудольф Брайншмидт не знал, что Клара использовала компьютер своей матери. И после смерти Ингрид он отнес системный блок в подвал и поставил его к прочему барахлу. Полицейские, ведущие расследование, конечно же не нашли этот компьютер при обыске Клариной комнаты год назад, и поэтому никто до сих пор не наткнулся ни на электронный почтовый ящик Клары, ни на ее посты в Фейсбуке.

Мелани уставилась на монитор. Какая паршивая ситуация!

Снова включилась экранная заставка, и опять на нее смотрели улыбающиеся Ингрид и Клара с испачканными мороженым носами.

Она должна найти способ убедить суд признать этот компьютер в качестве улики, чтобы прояснить один вопрос: кто такая эта Мишель?

20

– Сегодня мы рассмотрим технику допроса, – начал Снейдер свое занятие в восемь часов утра. – У кого из вас уже есть опыт участия в семинарах по риторике или НЛП?[12]

Гомез и Шёнфельд подняли руки. Сабина вела себя тихо. Она выросла в Баварии на ферме бабушки с коровами и курами, и там боевая риторика была не нужна.

– О’кей, забудьте эту чушь, – продолжил Снейдер. – Мы должны исходить из того, что люди, которых мы допрашиваем, могут владеть навыками НЛП. Поэтому…

В этот момент открылась дверь и в аудиторию вошла Майкснер. Она быстро юркнула на свое место и раскрыла ноутбук.

– Ой-ой, – прошептала Тина, сидевшая рядом с Сабиной.

Снейдер медленно подошел к Майкснер.

– Вы считаете, что вам не обязательно посещать эти занятия? Потому что, как и большинство в этом здании, думаете, будто уже относитесь к элите?

– Я…

– Майкснер, что вы знаете о технике допроса?

– Сейчас будет допрос, потому что я минуту разговаривала за дверью по телефону? – ответила она.

Снейдер выругался по-голландски.

– Отвечайте на мой вопрос!

– Допрос нужно проводить ночью, потому что тогда допрашиваемый чувствует себя более уязвимым. Не должно быть перерывов на обед или ужин, чтобы он понял, насколько серьезно его положение.

Снейдер бесстрастно смотрел на нее.

Майкснер запнулась.