Дудочка крысолова - Елена Михалкова (2010)

– Верну тебе все, кроме воды, – пообещал Крысолов и закрыл дверь перед его носом.

Наверняка тот решил, что теперь на его блюдо наведут крысиную порчу, а то и что-нибудь еще похуже. Но утварь нужна была Крысолову совсем для другого.

Сев перед окном, он поставил блюдо наклонно перед собой, рассмотрел свое отражение в нем и принялся сбривать бороду. Клочки спутавшихся волос падали вниз под взмахами ножа, и любопытный Ушастый обнюхивал их, а потом толкал лапами перед собой, словно клубки перекати-поля. Зверек развлекался до тех пор, пока Крысолов, подняв его под брюшко, не сунул охотника в коробку.

– Это ненадолго, – пообещал он, опуская крышку над крысой, укоризненно смотревшей на него. Ему самому жаль было запирать Ушастого в его временной тюрьме, но иначе поступить было нельзя: с местных жителей могло статься разорвать чужака, бродящего по улицам их города с крысой на плече.

Рубаха, простецкие штаны, выбритое лицо – теперь он ничем не привлекал к себе внимания. Разве что кожа под сбритой бородой была белой, но он сильно потер ее и ощутил, как она загорелась и покраснела под его шершавыми ладонями. Прежде чем уйти, он спрятал коробку с Ушастым в мешок, хотя подобная мера предосторожности была излишней: ни хозяин, ни его глупая жирная жена, ни служанка, что бегала вверх-вниз по деревянной лестнице, не осмелились бы зайти в его комнату. Он словно был разносчиком заразы, что оставалась и на его вещах, и в том месте, где он побывал.

Подумав про заразу, Крысолов вспомнил слова нищего о черной смерти и похвалил себя за то, что не забыл расспросить его об этом. Правда, что-то подсказывало ему, что он еще увидит старого побирушку, клянчащего подаяние и пугающего народ фальшивыми язвами.

Из трактира ему удалось выйти незамеченным, не прилагая к тому особых стараний, и он побрел по узким извилистым улицам, незаметно осматривая город взглядом охотника. Каменные дома, слипшиеся друг с другом… Он знал, какие мешки подвалов скрываются под ними. Под его ногами от утоптанной сухой земли поднималась пыль – мощеной была лишь та дорога, что вела от главных ворот к площади собора. Стоило отдать должное жителям Хамельна – такого чистого города он никогда не видел. Крысолов побывал во многих городах, и везде царили грязь, зловоние и нечистоты – оттого он предпочитал деревни и хутора.

В мечтах ему иногда виделось, что он оставляет те места, где бродил последние годы, истребляя крыс, и уходит по дороге на юг. Что ждет его там, на юге, он не знал, но с усмешкой над самим собой думал, что это неплохой конец истории: «И ушел по дороге на юг…» Иногда ему становилось скучно, и он принимался рассказывать Ушастому одну выдумку за другой: о том, как они встретят Крысиного Короля и уйдут от него с мешком золота, и о том, как найдут клад в лесу, и прочие сказки… Каждая из них заканчивалась словами «И ушел по дороге, которая вела на юг».

Несмотря на удивительную чистоту, улицы города были темны и безрадостны. Вторые ярусы построек выдавались далеко вперед над нижними – так далеко, что порой два дома, стоящие один напротив другого, сталкивались окнами и стенами, будто борцы, тщетно пытающиеся одолеть друг друга. Солнечные лучи не могли проникнуть вниз, и свет не попадал туда, где шел Крысолов, будто он двигался по подземелью. Лишь на площадях дома расползались в разные стороны, неохотно раздвигались, освобождая место церкви, рынку либо сторожевой башне. Но стоило чуть углубиться в лабиринт домов, как они снова угрожающе нависали сверху, закрывая небо.

Он по-прежнему не видел в городе признаков бедствия. Кое-где нога его ступала на дощатый настил, но и под досками не пищали крысы, не мелькали темные шкурки, не пахло тем особенным запахом, который они всегда приносили с собой, когда их было много. «Почему же они не появляются днем? Почему??»