Ловец - Надежда Мамаева (2018)

На скулах Зака заходили желваки, но он ответил тоном, сдержанным и полным предгрозового спокойствия:

— Не с ткацкими фабриками просыпаться по утрам, а с женой, — фраза, столь короткая, прозвучала так выразительно, что невольно домысливалось ее окончание: «Впрочем, вам этого не понять».

Но озвучь ее Закриан, это было бы словесной пощечиной. Оставшаяся же невысказанной, она позволила даме резко встать, не теряя лица, и, подхватив под ручку дочурку, величественно удалиться, хлопнув дверью.

Зак в который раз удивил меня. Я прекрасно поняла, в какой ситуации он только что оказался. Начать возражать — значит, растоптать женскую гордость (правда, в данном случае скорее имела место все же гордыня). Проглотить выпад этой любительницы крашенных перьев — обидеть меня.

Едва несостоявшаяся гипотетическая теща Зака скрылась, как Клим, откинувшись на спинку кресла, выдал:

— Ух ты! В этот раз даже ваз не разбили! Может, потому, что помолвку еще не заключили? — задумчиво вопросил младшенький, а потом, не дожидаясь ответа, продолжил: — А вот с тем, чтобы представить Шенни как невесту, ты ловко придумал. Надо тоже взять на вооружение. Фиктивная жена — это вчерашний день. Фиктивная невеста — вот это современно.

Родители разом как-то выдохнули от слов Клима, да и я, признаться, тоже. А потом на смену облегчению пришло негодование: этот хитрый плут все подстроил. «Как честный человек», «Ты мне нравишься», романтика, танец, бутон розы… Все оказалось гораздо проще: Зак знал, что отец с матерью приготовили ему новую «кандидатку на обручение», и решил форсировать события. Как ловко он все подстроил. Представил меня этой матроне с дочуркой. Талантливо сыграл в стечение обстоятельств, стервец.

Я сделала шаг в сторону и развернулась всем телом к другу, чтобы высказать все, что думаю о его авантюре, но Зак опередил меня.

— Я не пошутил. Это не фарс. Шенни действительно мне понравилась. Понравилась настолько, что я решил немного поторопить события, чтобы не возникло недоразумений. Если бы матушка так рьяно не пыталась подобрать мне спутниц жизни, то я не имел бы сегодня удовольствия лицезреть взбешенную госпожу Аниту с ее дочерью, Беллой.

— Но я думала… — произнесла матушка Зака рассеянно. — Я же тебе говорила о Бель, я упоминала, что она милая девушка и ей стоит сделать предложение… Вы с ней два раза ужинали у нас.

Ее вкрадчивый голос звучал тихо и… виновато?

— Сын, — от баса отца, вмешавшегося в разговор, я вздрогнула. Так неожиданно он прозвучал. — Мы с твоей матерью, не спорю, подбирали тебе невест, исходя из нашего финансового положения. Да, это постыдно, пытаться торговать тем единственным, что у нас осталось — именем рода. Но мы никогда, слышишь, никогда, не довлели над твоим окончательным выбором. Потому что мы верили, что и в договорном браке можно найти счастье. Мы с твоей матерью тому пример.

Клим при этих словах отца икнул.

— Вы никогда не рассказывали об этом, — младшенький подался вперед.

— Потому что особо не о чем было говорить. Наша помолвка с Элеонорой была заключена, когда нам обоим было по тринадцать. А через пять лет мы поженились. Влюбились же… чуть позже. Зато раз и навсегда.

Отец Зака с нежностью посмотрел на супругу, а потом перевел взгляд на меня. На пару секунд показалась, что я мишень, перед которой маячит дуло стрелка.

— Знаешь, Зак, несмотря на все твои прежние выходки и даже сегодняшней фортель, я тобой горд. Если ты действительно любишь эту девушку, если готов пойти с нею до алтаря, наплевав на то, что за ней нет внушительного приданого… Я ведь правильно понимаю, что нет? — с какой-то толикой еще не угасшей надежды вопросил отец Зака.

Я усиленно закивала, подтверждая, что да, приданого нет, и растоптала руины его чаяний. Господин Дарк, подтвердив свои худшие опасения относительно моего бесприданного положения, с ноткой грусти продолжил: