Птица в клетке - Таис Сотер (2018)

— Падре! Он — ваш человек! Но ведь вы…

— Ненавижу католиков? — хмыкнул император.

Ядгар Альге

Он никогда не считал себя сластолюбцем, впрочем, как и романтиком, и относился к женщинам без пиетета и с легким презрением. Сложно было представить, какой они могли представлять интерес помимо постели. Флирт придворных дам быстро начинал утомлять и раздражать, а амбиции и претензии, которые они рано или поздно начинали предъявлять, и вовсе сводили на нет все очарование.

С невольницами было проще, но они были глупы, робки и безынициативны. От тех же, кто был искусен в постели, разило фальшью, которую Ядгар терпеть не мог.

Были и другие женщины. Умные, независимые, вроде Аланы Кронберг. Его неудержимо влекло к ним в первые годы, когда он покинул Лонгу, путешествуя по мирам Космосоюза. Эти планеты были полны раскованных и целеустремленных красоток, быстро западающих на аристократа из Независимых миров. И все же ни одна не выдерживала рядом более нескольких недель. Они требовали к себе внимания, а Ядгар не был готов оказывать его. Или не мог.

Эрика не походила ни на одну из тех, с кем он спал раньше. И дело не во внешности, необычной для Лонги, но и не слишком экзотичной. Притягательной девушку делали не только благородные и плавные черты лица, стройное хрупкое тело и длинные ноги. Истинное очарование Эрики скрывалось в ее грации, теплой улыбке, мерцающей загадке в глубине ореховых глаз. Дар эспера делал ее чуткой к желаниям других людей и немного вкрадчивой, а статус рабыни — тихой и осторожной. Но отнюдь не пугливой, как показалось Ядгару при первой встрече. Эрика выросла с осознанием, что никто не причинит ей вред, и за внешней покорностью императору нередко чудились насмешка и вызов: «Поймай меня, сделай меня своей». И прежде чем успел это осознать, он включился в игру, не понимая, насколько высокими окажутся ставки.

Оставалось надеяться, что Эрика не понимает, не видит, сколь чарующий и магнетический эффект она на него оказывает. Желание видеть, прикасаться, чувствовать ее тепло… когда это стало необходимостью?

А теперь это все исчезло. Эрика просто потухла, спряталась за безразличным равнодушием, и даже боль и гнев, прорывашиеся сквозь стену, что она построила вокруг себя, стали какими-то безличными. Словно она просто перестала видеть его, Ядгара, как и он сначала не хотел воспринимать ее как-то иначе, чем просто удобный инструмент.

Все это невыносимо злило императора, и злость эта, наслаиваясь на запоздалый страх за жизнь девушки, делала его на редкость уязвимым и открытым.

Зачем он стоял здесь, в лазарете, едва ли не прося прощения, и рассказывал то, что рабыне знать не положено? Уж об Альваресе он точно не собирался говорить. К сожалению, Эрика, порой казавшаяся наивно-глупенькой, неожиданно ясно распознавала чужие интриги. Может быть, ее обучил прошлый хозяин, но, скорее всего, это было одним из способов адаптации, о котором рассказывала доктор Кронберг. Что ж, это можно было использовать, но Ядгару мысль эта неожиданно претила. Нет, хватит. Достаточно и нелепой истории с Анхелой. Как только он вывезет Замира во дворец и тот немного адаптируется, император собирался полностью забрать Эрику себе. Больше никаких игр.

Важно было не потерять ее сейчас. Приняв неожиданное решение, Ядгар, не отпуская руки девушки, потащил ее за собой прочь из лазарета.

Альге тянул меня за собой, как неуклюжего медлительного ребенка, я чудом успевала переставлять ноги. Рашид Оссе, мимо которого мы пронеслись, неожиданно ловко для своего возраста отскочил к стене, прижав к себе рабочий чемоданчик. Он посмотрел нам вслед… одобрительно. И знать не хотелось, что он думает о нас.

Хотя я не могла с полной уверенностью сказать, что императором сейчас не двигала внезапно вспыхнувшая страсть, а лазарет его чем-то не устраивал.

Тащили меня, как оказалось, в кабинет и отпустили лишь после того, как закрылась дверь.