Дикая и опасная - Kирa Стрeльникoва (2017)

Мы молча поднялись на лифте на третий этаж и вышли в небольшой холл, от которого направо и налево уходил коридор. Следуя указателю, свернули направо, прошли почти до конца, еще свернули в закуток и уткнулись в сидевшего на стуле охранника. Ну надо же, Крупину уже деньги на гроб стрелять надо, а все туда же, остатки жизни тщится защитить. Поздняк метаться, любезный.

При виде нас охранник встрепенулся, оторвался от решения кроссвордов и с недоумением нахмурился.

— Кто такие? — недовольно поинтересовался он.

— К пациенту, — я кивнула на дверь палаты. — Ненадолго, не беспокойтесь. Племянница я, троюродная.

— Меня не предупреждали, — охранник с подозрением прищурился.

Я вздохнула с притворным сожалением. Мужик, сам напросился. Сделала еще один вдох, прикрыла глаза и кое-что подправила в организме слишком ответственно относящегося к работе секьюрити. Он сдавленно охнул, выпучил глаза и прижал руки к животу, в котором что-то подозрительно громко заурчало. Я вежливо улыбнулась, смерив его холодным взглядом.

— Туалет справа по коридору, — любезно сообщила, и товарищ недолго колебался: метнув на нас отчаянный взгляд, он рысью поскакал в указанном направлении. — Пугать ихтиандра газами и прочими неприятными вещами будет не меньше получаса, — уведомила я, глядя в потолок.

Верден подавился смехом.

— Злая ты, Сонька, — весело сообщил он.

Пожала плечами, взялась за ручку двери.

— Ты не рассказал ничего нового обо мне, — спокойно отозвалась я и вошла в палату. — Ну привет, смертничек, — искренне улыбнулась, глядя на опутанного проводами мужчину, совершенно не похожего на виденного недавно пышущего здоровьем борова.

Серая кожа, морщины, бескровные губы, лихорадочно блестевшие глаза — видок плачевный, однако. Больничная рубашка, из которой торчали руки, утыканные капельницами, из носа тоже выходили какие-то трубочки, и даже из-под одеяла что-то тянулось к сложной технике, перемигивавшейся огоньками и показывавшей пульс и еще какие-то параметры Крупина.

— Неважно выглядишь, — жизнерадостно продолжила я, приблизившись к кровати.

Тим остался у двери, прислонившись плечом к косяку и наблюдая за разворачивающимся действом. Крупин вытаращился на меня, как на привидение, и я с удовольствием увидела мелькнувший в водянистых глазах ужас.

— А-а-а, помнишь, да? — почти ласково пропела я, склонившись над этим огрызком человека. — А я вот, как видишь, тоже. Не напрягайся, ну что ты, — словно спохватившись, добавила, видя, что он силится что-то сказать, шевеля губами. — Тебе вредно, а то сократишь еще больше те немногие дни, что тебе здесь остались.

Боже, как же мне нравилось выражение его лица! Я прямо-таки упивалась паникой, страхом и прочим коктейлем эмоций, свидетельствовавших о том, что Крупин жутко испуган, практически до мокрых подштанников.

— У тебя много вопросов, наверное, да? — Я заботливым жестом поправила под его головой подушку. — Понимаю, понимаю. И наверняка самый первый — как эта тля мелкая ухитрилась убить твоего человека там, на трассе? — Уловила в блеклых глазах очередной всплеск страха и удовлетворенно кивнула. — Да, Крупин, это я ему мозги сварила. А не фиг злить меня, да еще похищать практически у дверей дома и смертью угрожать, — прошипела ему в лицо, едва сдерживаясь, чтобы не оборвать его никчемную жизнь прямо сейчас.

Я не услышала, как сзади неслышно подошел Верден, коснулся плеча и чуть сжал. Накал эмоций схлынул, перед глазами перестали летать красные мушки, я могла дальше наслаждаться местью.

— Пришел бы сам, по-хорошему, поговорили бы как люди, — усмехнулась уже почти нормально и выпрямилась, засунув руки в карманы.

Ладонь Тим не убрал, но я и не возражала. Если опять тормоза начнут отказывать, остановит. А то хрен меня знает, вдруг снова с катушек слечу да укатаю тут весь персонал заодно с больными… Крупин дернулся и даже нашел в себе силы довольно внятно просипеть:

— Ведьма…