Командир Красной Армии - Владимир Поселягин (2016)

– Командир зенитной батареи сто третьей стрелковой дивизии лейтенант Майоров. Александр, – козырнув, представился он.

– Командир третьей батареи отдельного зенитного дивизиона лейтенант Фролов, – ответил я. – Доложите, что у вас с матчастью, людьми и боеприпасами.

– От батареи осталась одна пулеметная установка под командованием старшего сержанта Семенова. После уничтожения других расчетов выжило, вернее, уцелело восемь человек. Боеприпасов осталось четыре ящика, на двадцать минут боя. Это все, товарищ лейтенант.

– Ясно, – я на миг задумался. – С вашим приходом я переформировываю свою батарею в дивизион, а то он уж больно разросся. Вы назначаетесь начальником штаба дивизиона. Пройдемте со мной, поговорим о штате. Своих отправьте к кухне, пусть их покормят.

– Хорошо, – повернувшись к своим подчиненным, Майоров отправил их завтракать. Люди были явно голодны и с радостью подчинились приказу.

Пока дивизия переваривала трофеи под нашим воздушным прикрытием, мы с Аделем и Майоровым, с разрешения подполковника Прохорова, формировали дивизион.

Командиром первой батареи из четырех орудий я назначил младшего лейтенанта Сазанова. В нее входили орудия его бывшего взвода, который принял старший сержант Молчунов, и взвод Андреева, оставшегося на той же должности. Вторая батарея, на которую я поставил командовать младшего лейтенанта Иванова, состояла из двух тридцатисемимиллиметровых орудий под командованием старшего сержанта Васюты и двух «эрликонов» второго взвода под командованием сержанта Ольнева. Один «эрликон» был наш, второй подарили танкисты, обнаружив две скорострелки в конце колонны. Одна из пушек получила повреждения, ее там и бросили, а вторую перегнали вместе с грузовиками с боеприпасами нам. Все это пошло во вторую батарею, к Иванову.

Третью батарею, пулеметную, принял младший сержант Индуашвили. В нее входили две счетверенные установки из «максимов» – одна на ГАЗ-ААА, другую сейчас монтировали на ЗИС-6 – и два ДШК, установленных на полуторках. Индуашвили я поставил по одной причине – он был опытным командиром. Знал эти пулеметы как свои пять пальцев и умел учиться. Думаю, при выходе выбью ему сержанта, а то и старшего.

Сформировали штаб дивизиона из начштаба Майорова, особиста с подчиненными, двух радистов, возящихся с немецкой рацией, писаря и комендантского отделения из семи бойцов. Хозвзвод – шестнадцать бойцов под командованием старшины Непейбороды. Из техники туда входили пять полуторок и один ЗИС, набитые боезапасом, почти пустой топливозаправщик, трофей с кухней и автобус с артистами. Кстати, надо что-то с ними делать.

Взвод стрелков под командованием старшины Богданова так и остался с нами, хотя его и изрядно уменьшили. Танкистов забрали, саперов и связистов тоже. Так что осталось тридцать пять человек на три отделения. Вот и весь наш дивизион.

Оставив Майорова и Аделя утрясать штаты, перегоняя людей по подразделениям, чтобы везде расчеты были полными, я подхватил заполненный журнал боевых действий и направился к броду, где рядом с трофейным бронетранспортером и офицерским «мерседесом» полевой версии стоял Прохоров со своими командирами.

– Товарищ подполковник, лейтенант Фролов по вашему приказу прибыл.

– Прибывает поезд на станцию… Ладно, лейтенант, докладывайте, что у вас там происходит.

– Товарищ подполковник, из-за того, что штаты батареи были сильно расширены, я решил переформировать батарею в дивизион под моим командованием… – быстро доложив Прохорову ситуацию в дивизионе по людям, технике и боезапасу, я протянул ему журнал боевых действий: – Тут записан весь боевой путь батареи.

Читал подполковник внимательно, в некоторых местах хмыкал, в других удивленно поднимал брови.

– Да такой боевой путь и стрелковому полку иметь не зазорно! Васильев, отметь, – расписавшись и протянув журнал стоявшему рядом незнакомому майору, приказал Прохоров.