Детство - Василий Панфилов (2019)

— Мусор на мусор! — И смеётся!

— Ещё приходи! — Попросила меня козьемордая, — Я велю сторожам, чтобы тебя пускали!

— Как только, так сразу, милая барышня, — Ответствую со всем вежеством, складывая наторгованное в корзинчатый короб и закидывая его за спину.

Пущай денег и ни хренинушки не получил, как мечталося, но то ерунда! Главное, теперича меня на дачи велят пускать, так-то! Да и наменянное — пущай хлам на хлам, оно девка верно сказала-то. Но топор теперича имеется, одеяло и вообще всяко-разного.

С дач шёл так быстро, как только можно. А вдруг! Это с бутовскими у меня договор, а тот же смотритель станционный иль сторож — догонит, да и заберёт добро! Оно ить топор иль одеяло старое, всякому сгодятся! У сироты-то.

До балаганчика дошёл пока, так совсем умаялся и запыхался. Занёс короб вовнутрь, да и начал вещи доставать по одной. Смакую, значица!

Перво-наперво почти с четверть мешка муки ржаной. С жучками, канешна, иначе так бы и отдала служанка! Ништо, сгодится. Потом топор — хороший, без изьяну, ручку только поменять да ржу соскоблить. Одеял — два! Одно с дыркой прожженной, но заштопано хорошо, второе почти новое, только протёрто сильно. Портки — большие, никак господина тово пузатого? Сгодятся! Нитки с иголками тоже наменял, перешью! Бутылок стеклянных несколько — не знаю пока, для чево, но сгодятся. Кастрюля помятая, но годная, будет теперь в чём уху варить!

Пробка ишшо от графина, хрустальная. Красивая, страсть! Расчёска поломата, зато ишь ты, из сандалового дерева. Пахнет!

Отдельно несколько книг, на растопку отдали. Одна хорошая, только страниц половины не хватает и обложки, щенком погрызена, арифметика с простейшими уравнениями. Другая новая почти совсем, только хранилася видно плохо, страницы все набухли от влаги да послипалися. Adventures of Oliver Twist. Dickens. Ну и вовсе хлам, что только зад подтирать.

Разложив всё добро так, штобы в глаза бросалася, вздыхаю счастливо. И-эх! Сказала бы тётка сейчас, что дармоед! За один-то день такое богачество!

Прошёлся вблизи, насобирал грибов да случайно подбил молодую утку, не вставшую ишшо на крыло. Специяльно хрена бы вышло, а тут на тебе! Не день, а прям-таки Рождество с именинами!

Сидя перед пристроенной на огонь кастрюлей, помешиваю изредка, добавлю што надо, да в книгу поглядываю.

«Глава I

повествует о месте, где родился Оливер Твист, и обстоятельствах, сопутствовавших его рождению.

Среди общественных зданий в некоем городе, который по многим причинам благоразумнее будет не называть и которому я не дам никакого вымышленного наименования, находится здание, издавна встречающееся почти во всех городах, больших и малых, именно — работный дом. И в этом работном доме родился, — я могу себя не утруждать указанием дня и числа, так как это не имеет никакого значения для читателя, во всяком случае на данной стадии повествования, — родился смертный, чье имя предшествует началу этой главы.

Здорово ведь пишет, а!? Дура, што отдала, небось и не читала даже! Хотя… известное дело, господа! Все они с придурью.

Двадцать первая глава

Козьемордая налетела на меня у самого входа на дачи, схватив за руку и потащив было за собой, но несколько шагов спустя остановилась, будто запнувшись.

— Почему так долго не приходил, мальчик?! — Голос такой недовольный, будто мужа после загула встречает, — И что это у тебя?!

— Доспехи, барышня, — И глазами на неё луп-луп, кругля их старательно. Известное дело — перед лицом начальственным вид нужно иметь лихой и придурковатый.

У крестьян так издавно заведено — не можешь коли сопротивляться чему, барин там приехал, исправник иль чиновник какой? Шапку долой, кланяйся почаще и невпопад, да мало что слюни не пускай, будто блаженный.