Всё начинается со лжи - Елена Лабрус (2020)

— Нет, — всхлипнула она. Прижалась ко мне и расплакалась. Отчаянно, по-детски, навзрыд. — Нет, не знаю.

Я сглотнул комок, подступивший к горлу.

— Ты не моя. И я давно не твой. Мы как две разные птицы, что живут в одной клетке. Мы рядом, но мы не вместе. Давно уже не вместе.

Шесть лет. Шесть долгих и таких коротких лет мы были рядом. Ссорились и мирились. Ладили и ругались. Обижались и прощали друг друга. Сходились и расставались. Любили и ненавидели.

Шесть лет строили наши отношения и рушили. Возводили снова, находили в душе прощение, в сердце — теплоту. Но эта любовь в состоянии Пизанской башни, и жизнь как на вулкане — всё же не моё. Не моя.

— Прости! — поцеловал я её в макушку, когда она перестала рыдать.

Поднял руку, останавливая такси.

Водитель повторил названный адрес, взял купюру.

— Так будет лучше, — усадил я на заднее сиденье Юльку, послушную как тряпичная кукла.

— Для кого? — всхлипнула она, вытирая нос.

— Для всех. Для тебя. Для меня. Для ре…

Она закрыла мне рот рукой на полуслове.

— Отец тебя не простит.

— Я знаю, — вытер я тушь, что грязной слезой текла по её щеке.

— Он разозлится. Он… ты даже не представляешь, что будет, когда он узнает.

— Я справлюсь. Ты, главное, береги себя, хорошо?

Она кивнула. Я захлопнул дверь.

Такси бодро отъехало и вдруг остановилось.

— Паш! — она выскочила, оставив открытой дверь. Подбежала. Сняла кольцо, протянула мне.

Но я не взял.

— Ты знаешь, что с ним делать.

Однажды она сказала: «Если я умру раньше тебя, развей мой пепел над какой-нибудь рекой. Всё равно над какой. Только воде, вечно куда-то стремящейся, но словно стоячей, то тихой, то бурлящей; то животворящей, то разрушающей; то шумящей, то поющей, такой разной и так похожей на меня, я бы доверила свою душу».

Она кивнула. Размахнулась. И бросила кольцо в сиреневую бездну весенней ночи.

Пусть тёмные воды этой реки навсегда сохранят наши тайны.

Пусть это не любовь, но она была прекрасна.

Прости меня, Так-и-не-ставшая-моей! Прости и прощай!

Глава 14. Эльвира

— А где находится лаборатория? — подхватив сумочку, домработница встала.

Про себя я продолжала называть её именно так — домработница, хотя ей, наверное, больше подошло бы просто девушка. Эй, девушка! Как «Эй, человек, чаю!» А имя Ксения, как она представилась, на мой взгляд этой пшеничной блондинке со слегка вздёрнутым носиком и полновесным третьим размером груди совсем не шло.

При первой встрече она показалась мне совсем юной, на самом деле недавно ей исполнилось двадцать три. Вот на этот небольшой юбилей некий Господин Кобель был настолько мил, что подарил ей дорогую подвеску и заделал ребёночка. Вернее, она сама его себе заделала, сообразив, что дело идёт к увольнению.

Уволить её, правда, не уволили — он оставил её в покое. С чего вдруг, Ксения не уточнила. Я же, обессиленная очередной бессонной ночью, проведённой за справочниками по генетике и подготовкой к лекции, слушала её откровения невнимательно, злилась и уточняющих вопросов не задавала. У меня сейчас были совершенно другие проблемы.

Девица и так, ободрённая моим патронажем, трещала не переставая. Но я лишь невольно отмечала, что многое в её рассказе у меня теперь совсем не вяжется с Верейским.

Например, что имел он её грубо и только когда ему хотелось, не церемонясь. Мне он казался более деликатным что ли, сдержанным, цивилизованным, не настолько примитивным, разборчивым. Но мне ли судить? Что я о нём знала? Мы и были с ним близки всего три недели. Со мной он вёл себя совсем не так.

Как назло, в голову лезли воспоминания о его сильном теле, горячих руках, напоре и при этом трепетной нежности, с которой он относился к моему телу.