Всё начинается со лжи - Елена Лабрус (2020)

— А если нет? — я прижалась к его пропахшему солнцем костюму. Сколько же он простоял на улице, пока меня ждал?

— Тогда я тебя всё равно украду, — обхватил он меня двумя руками, прижался лбом ко лбу. — Украду и никому никогда больше не отдам.

Чёрт, меня же предупредили: не рядом с университетом!

Но он его слов стало так тепло на душе, что я обняла его только крепче.

Да пошли они все!

Он вернулся. Он расстался. Он — отец моей девочки. Он лучшее, что случилось в моей жизни. Пусть я буду сожалеть о том, что сделала, чем о том, чего не сделала. И я решила реабилитировать его окончательно.

— Скажи, тебе случайно в последние время не ставили каких-нибудь опасных диагнозов? — подняла я голову.

— В смысле, ты боишься не болен ли я чем-нибудь? — удивился он. — Или это всё ещё в рамках твоей работы? Как там у вас это называется? Собрать анамнез?

Проще было согласиться, чем объяснять. Я кивнула.

— Нет, не ставили, — уверенно покачал он головой. — Я и забыл, когда последний раз в принципе болел или был у врача. За последний год точно ни разу не наблюдался.

Я выдохнула с облегчением. Нет, это у меня деменция, а не у него, раз я поверила первой встречной, что припёрлась в мой кабинет со своими секретами.

— Как зовут твою домработницу?

Он удивился ещё больше.

— Это тоже проверка? На слабоумие? Её зовут Ксения. Но не волнуйся, она нам не помешает. Юлия Владимировна съехала вместе с ней.

— Но она же и твоя домработница?

— Вообще-то её. А до этого работала у её отца, пока он не перебрался в Нью-Йорк месяца четыре назад. У нас она бывала даже не каждый день, а всё остальное время, пока он не уехал, работала и жила у Пашутина. Так что ты наймёшь свою, какую захочешь.

— У Пашутина?! — явно пугала я его своими эмоциями. Но, честное слово, они меня переполняли независимо от моего желания.

— Странная ты сегодня, Эль, — почесал он затылок.

И трудно было с ним не согласиться. Нет, нет, я услышала, что он предложил жить вместе, нанять прислугу. Но какие же это мелочи по сравнению с тем счастьем, что он не болен, эта ушлая девка беременна не от него, и всё встало на свои места.

— Проводишь меня? — улыбнулась я.

— Куда?!

— Тут недалеко. Куплю себе колготки.

— Мн-н-н, мы идём покупать колготки? Звучит как приключение, — улыбнулся Верейский.

И мы пошли.

— А новые туфли не надо? — всё беспокоился он. — А, может, новое пальто? Перчатки? Шляпку? Ты, кстати, не рановато в туфли-то переобулась?

— Так слушала утром прогноз погоды. Обещали жару.

— Вроде большая девочка, а метеорологам до сих пор веришь, — посмотрел он на небо перед входом в магазин. А оно и не собиралось хмуриться.

Вот только когда уже оплачивал покупку, у меня зазвонил телефон.

И я, совсем забыв, кто рядом, услышав голос дочери, выпалила:

— Привет, привет, мой мышонок! Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — одновременно басила и гундосила моя девочка в трубку. — Мамочка, а ты сколо плиедишь?

— Скоро, моя родная. Чего-нибудь хочешь? — я кивнула продавцу, забирая пакет. Благодарно кивнула Верейскому, открывшему мне дверь. И замерла, увидев его глаза. — Что? — прослушала я ответ дочери. — Моих блинчиков? Хорошо, напеку тебе блинчиков. Давай, до встречи, Машунь! Я уже еду.

— А мне можно твоих блинчиков? — натянуто улыбнулся Верейский.

Так же натянуто, словно к голове привязали нитку и дёргали, мелко закивала я.

— У тебя… дочь? — словно смахнули улыбку с его лица.

— Паш, я же предупредила. У меня семья, отношения.

— Ты ничего не сказала про детей.

— У меня один ребёнок. Маленькая дочь, — всматривалась я в его лицо, пытаясь угадать о чём он сейчас думает. Что чувствует. И его играющие желваки мне совсем не нравились.

Он молчал.

— Ей три года. Она очень похожа на отца. Но мы с ним расстались.