Вкус пепла - Камилла Лэкберг (2011)

Распахнув дверь, ведущую на площадку, он чуть не сбил с ног Лилиан. Он не ошибся в своей догадке — старуха действительно подслушивала под дверью. Однако сейчас ему было не до обид: всунув ноги в башмаки и даже не нагнувшись, чтобы завязать шнурки, он схватил куртку, выскочил из дома и помчался к машине.

Всю дорогу Никлас ехал на пределе дозволенной скорости, и уже через десять минут его машина, взвизгнув тормозами, остановилась перед домом родителей. Дом стоял высоко на склоне, над полем для мини-гольфа, и выглядел точно так, каким он его помнил с детства. Никлас рывком открыл дверцу и, даже не удосужившись захлопнуть ее за собой, бегом бросился к крыльцу. На секунду он остановился, набрал в грудь воздуха, после чего резко постучал. Он надеялся застать отца дома. Хотя в нем и было мало христианского, однако совершать то, что задумал Никлас, в стенах церкви все-таки не годилось.

— Кто там? — послышался знакомый жесткий голос.

Никлас потрогал ручку — как обычно, дверь была не заперта. Он без колебаний вошел и крикнул с порога:

— Ну, где ты, трусливый старый черт?

— Господи, что тут такое случилось? — В прихожую вышла из кухни мать с полотенцем и тарелкой в руках.

Затем из гостиной показался сухопарый, подтянутый отец.

— Его спроси. — Трясущимся пальцем Никлас указал на родителя, которого с семнадцати лет ни разу не видел вблизи.

— Я не понимаю, что он мелет, — произнес тот, не желая прямо обращаться к сыну. — Какая наглость — врываться в дом и орать! С меня хватит! Давай катись отсюда!

— Ты очень хорошо знаешь, о чем я говорю, старый черт! — К своему удовольствию, Никлас отметил, как отец вздрогнул от таких слов. — Каким же надо быть подлецом, чтобы набрасываться на маленькую девочку! Если это ты виноват в ее смерти, то я отделаю тебя так, что ты никогда больше не сможешь стоять на ногах, чертов старик, сатана проклятый!

Мать испуганно переводила взгляд с одного на другого и вдруг возвысила голос. Это было так необычно, что Никлас мгновенно умолк и даже отец захлопнул рот, не успев ничего сказать.

— А ну-ка извольте кто-нибудь из вас объяснить мне, в чем дело! Что это ты вздумал, Никлас, врываться без спросу и поднимать крик! Если это что-то касающееся Сары, я тоже имею право об этом знать.

С трудом переведя дыхание, Никлас сквозь стиснутые зубы сказал:

— Полиция узнала, что вот он, — Никлас с трудом заставил себя взглянуть на отца, — наорал на Сару, он ругался и грозил ей. Накануне ее смерти. — Тут злость снова одолела его, и он выкрикнул: — Какая дурь стукнула тебе в голову? Напугать до смерти семилетнюю девочку, обзывать ее сатанинским отродьем или чем-то еще в этом роде! Ей же было семь лет! Ты это понимаешь? Семь лет! Неужели же я поверю, что это было случайное совпадение, если ты набросился на нее за день до ее смерти! А?

Он шагнул к отцу, и тот поспешно отступил назад.

Аста широко открытыми глазами взглянула на мужа:

— Это правда — то, что сказал сын?

— Я не обязан ни перед кем отчитываться. Я отвечу за себя только перед Господом нашим! — высокопарно заявил Арне и повернулся спиной к ним обоим.

— Брось эти штучки! Сейчас ты будешь отвечать мне!

Никлас с изумлением глядел, как мать, руки в боки, воинственно двинулась за ним по пятам в гостиную. Арне тоже был поражен неожиданным бунтом покорной жены: он только открывал и закрывал рот, но не мог издать ни звука.

— А теперь будь добр мне ответить, — продолжала Аста, надвигаясь на Арне, который шаг за шагом отступал перед ней в комнату. — Ты виделся с Сарой?

— Да, я ее встретил, — вызывающим тоном начал Арне в последней попытке восстановить свой авторитет, которым пользовался сорок лет как чем-то само собой разумеющимся.

— И что ты ей такого сказал?