Одинокие души - Эшли Дьюал (2017)

Как же мне надоело тревожиться! Надоело быть ответственной, старшей сестрой, ведь, по сути, Карина уже взрослая. Она сама в состоянии следить за собой, сама может контролировать свои действия и поступки. Но нет. Что-то в моей голове срабатывает, какой-то механизм, и я не могу сидеть на месте. Сразу начинаю волноваться, искать подвох. Осточертело это чувство ответственности, словно, если она пострадает, в этом будет лишь моя вина, и ничья больше.

Пью чай и встревоженно смотрю перед собой. Как бы мне хотелось проснуться и позабыть обо всем, что происходит. Как бы я хотела, чтобы мы с Кариной начали общаться так же, как прежде. Она моя сестра, в конце концов. Ссориться с ней нелогично, неправильно. Мы должны поддерживать друг друга, а не точить ножи в соседних комнатах.

— Не верю своим глазам, — с сарказмом протягивает сонный женский голос, и, развернувшись, я вижу маму. Она укутана в плед и зевает. — Ты добровольно решила пойти в школу?

— Надоело сидеть дома, — всё ещё взволнованно, поясняю я. Нужно успокоиться и взять себя в руки.

— А где Карина?

— Она уже ушла.

И снова ложь. Мне противно слушать то, с какой легкостью я обманываю маму. Это не я. Это кто-то другой. Хотя с другой стороны, я прикрываю сестру. Может, в такой ситуации приврать не является преступлением?

— Почему вы не поехали вместе?

— Да, мы до сих пор не помирились, — объясняю я. — Разговариваем, перекидываясь фразами. Как чужие.

— Ничего страшного, — мама улыбается и наливает себе кофе. — Скоро вы позабудете обо всех ссорах.

Я киваю. Хочу поскорей уйти из кухни, так как больше не могу сдерживать внутренние эмоции, но не успеваю.

— Как вчера прошел день? — мама пристально смотрит на меня. — Ты позанималась, как я тебя просила?

— Я… — опять врать? Господи. — Я сделала несколько тестов по русскому. И ещё написала сочинение по английскому. Отнесу сегодня его учительнице на проверку.

— А что с биологией и химией?

— Мам, давай придем к компромиссу. Если до нового года ты не увидишь, что я серьёзно настроена поступать на факультет журналистики, то можешь спокойно послать меня учить ваши медицинские штучки.

— Этот компромисс бессмысленный. Пока я буду следить за тобой, пройдет много времени.

— И всё же, дай мне шанс, — прошу я. — Мне не по душе, становиться врачом, и ты это прекрасно знаешь. Потратить годы на то, что совершенно не нужно — не менее бессмысленно.

Мама задумывается и неуверенно пожимает плечами.

— Как хочешь. Это твоя жизнь.

В её голосе звучит явное неодобрение, но я не обращаю внимания. Киваю и выхожу из кухни. У меня и так достаточно проблем. ЕГЭ кажется просто спичкой в огромном разбушевавшемся пожаре.

На остановку я прихожу как раз в тот момент, когда нужный автобус срывается с места. Недовольно выдыхаю и сильней закутываюсь в пальто. Отмечаю, что оно не такое теплое, как пальто Макса, и корю себя за подобные мысли.

Больше никакого Макса, больше никакой стаи.

В груди что-то ноет. Возможно, мне не по вкусу данный вывод: отказаться от ночной жизни, может, и правильное решение, но от его принятия — становится грустно и как-то пусто внутри. Я не смогу уйти из стаи просто так, и главное: я понятия не имею, почему.

Нужный автобус приходит только через пятнадцать минут. Я успеваю окоченеть и проклянуть все подъезжающие маршрутки. Выходит так, что в школу я приезжаю на пять минут позже. А в кабинет попадаю с опозданием на целых десять.

Учительница не хочет впускать меня. Начинает отчитывать и ругаться. Но затем, видимо, вспоминает, что я лежала в больнице и позволяет занять место.

Я закатываю глаза и сажусь за парту. К чему устраивать концерт, если я в любом случае добьюсь того, что мне нужно?