Одинокие души - Эшли Дьюал (2017)

— Лия, мы записали две новые темы. — Учительница смотрит на меня сквозь свои квадратные очки и хмурится. — Возьми конспект у кого-нибудь, хорошо? Иначе на контрольной попадешь в курьезную ситуацию.

Я киваю, и не могу скрыть улыбки. Только учителя способны говорить подобные фразы подобным тоном, употребляя подобные слова.

Когда преподаватель начинает что-то писать на доске, я наклоняюсь вперед и легонько касаюсь плеча Марины. Та разворачивается и поджимает губы.

— Ну как ты?

— Отлично. — Трубецкая первая, кто спросил о моем самочувствии. — Жива, как видишь.

— Ты всех напугала.

— Почему?

— Как почему? — она заправляет за ухо локон русых волос и пожимает полноватыми плечами. — Все боялись, что ты вновь потеряешь память. Это бы сломило тебя.

Я улыбаюсь, хотя внутри уже чувствую, как растет желание ударить одноклассницу по голове. Боже мой, ну кто способен говорить такие глупые вещи? Наверно, только безмозглые дуры.

— К счастью, всё обошлось. Я хотела попросить тебя одолжить мне конспекты. Сможешь?

— Конечно. Только после урока, хорошо?

— Да, естественно.

Отодвигаюсь назад и вижу, как одноклассница вновь поворачивается к своей тетради. Скрещиваю на груди руки: школа явно не моё место. Может, в институте всё изменится? Если я, конечно, туда поступлю…

В классе я единственная, кто сидит без пары. Наверно, надо воспринимать это как попытку всех ребят огородиться от особы, чья жизнь вечно висит на волоске. Хотя, какое им дело? Я, что, ношу в школу оружие, или прилюдно кидаюсь под машины? Что во мне странного, и почему меня нужно бояться? Старые вопросы, на которых нет ответов.

Я очень долго жду звонка. Мне кажется, что проходит целая вечность, а не сорок пять минут. В моем случае тридцать пять.

Встаю, беру у Марины тетрадь, собираю учебники и медленно плыву по течению.

В коридорах, как на дороге: двухстороннее движение. Я становлюсь в крайний правый ряд и переключаю скорость. Хочется попасть в кабинет истории и бездумно уснуть на парте.

Но когда я прохожу мимо столовой, то вижу, как мне кто-то машет и останавливаюсь. Присматриваюсь, тяжело выдыхаю. Кира.

Какие бы чувства не бушевали во мне, желание узнать, как она себя чувствует, перевешивает гордость. Поэтому я проскальзываю между прохожими, и подхожу к блондинке. Та сидит за столом и устало держится за голову. По-моему, ей гораздо хуже, чем мне. Глаза Киры красные, мутные. Она бледная и слабая. Мне кажется, что если я коснусь её плеча, подруга рассыплется на маленькие кусочки.

— Ну, привет, — хрипит она.

— Привет. — Я сажусь напротив и недоуменно складываю перед собой руки. — Как себя чувствуешь?

— Паршиво. Как ещё? — Кира усмехается. — Такое ощущение, что вчера стадо слонов станцевало на мне грязную мамбу.

Улыбаюсь, вспомнив фильм Потрошители. Кажется, он снят по книге с таким названием.

— Почему тогда пришла в школу?

— А что сидеть дома и выслушивать мамины вопли? Нет, уж. — Блондинка осматривает меня, и уголки её губ ползут вверх. — А ты достаточно хорошо выглядишь для девушки, выпившей вчера три бутылки виски.

— Я не пила столько.

— О, ну да, конечно. Мне показалось.

— Тебе много чего вчера показалось, — поддеваю я.

— Всё так плохо? — Кира качает головой и закрывает глаза. — Последнее, что помню это своё отражение в зеркале. Умываюсь, чувствую новый прилив слабости и темнота.

— Может, не стоило пить те таблетки? — предполагаю я. — Смешивать алкоголь и лекарство рисковое дело.

— Какие таблетки?

— Как, какие? — непроизвольно подвигаюсь ближе к подруге. — Когда я пришла в туалет, увидела в твоей руке несколько синих таблеток. Решила, что у тебя разболелась голова или схватил живот.

— Считаешь, я чокнутая? — девушка поднимает глаза и смотрит на меня так, словно я оскорбила её. — Естественно, смешивать Джека и аспирин будет только идиот.